Когда-то знала ее наизусть. И теперь с удовольствием перечитываю. Этот текст меня лечит и дает стимул жить.
Поделюсь отрывками.
Ушла. Прикрыла дверь без стука...
пылают угли. Вечер. Скука.
И, оглушенный тишиной,
я с кексом в родинках изюма
пью чай, бездействуя угрюмо.
В камине ласковый, ручной,
огонь стоит на задних лапах,
и от тепла шершавый запах
увядшей мебели слышней
в старинной комнатке моей.
Горящей кочергою ямки
в шипящей выжигать стене,
играть с самим с собою в дамки,
читать, писать,— что делать мне?
Отставя чайничек кургузый,
родной словарь беру — и с музой,
моею вялой госпожой,
читаю в тягостной истоме
и нахожу в последнем томе
меж "хананыгой" и "ханжой"
"хандра: тоска, унынье, скука;
сплин, ипохондрия". А ну-ка
стихотворенье сочиню...
Так час-другой, лицом к огню,
сижу я, рифмы подбирая,
о Виолете позабыв,--
и вот, как музыка из рая,
звучит курантов перелив.
Открыв окно, курантам внемлю:
перекрестили на ночь землю
святые ноты четвертей,
и бьют часы на башне дальней,
считает башня, и печальней
вдали другая вторит ей.
На тяжелеющие зданья
по складкам мантия молчанья
спадает. Вслушиваюсь я,--
умолкло все. Душа моя
уже к безмолвию привыкла,--
как вдруг, со смехом громовым
взмывает ветер мотоцикла
по переулкам неживым!
---------------------
К реке воскресной, многолюдной
местами сходит изумрудный
геометрический газон,
а то нависнет арка: тесен
под нею путь — потемки, плесень.
В густую воду с двух сторон
вросли готические стены.
Как неземные гобелены,
цветут каштаны над мостом,
и плющ на камне вековом
тузами пиковыми жмется,--
и дальше, узкой полосой,
река вдоль стен и башен вьется
с венецианскою ленцой.
Плоты, пироги да байдарки;
там граммофон, тут зонтик яркий;
и осыпаются цветы
на зеленеющую воду.
Любовь, дремота, тьма народу,
и под старинные мосты,
сквозь их прохладные овалы,
как сон блестящий и усталый,
все это медленно течет,
переливается,— и вот
уводит тайная излука
в затон черемухи глухой,
где нет ни отсвета, ни звука,
где двое в лодке под ольхой.
Все здесь:
http://lib.ru/NABOKOW/univer.txt
Поделюсь отрывками.
Ушла. Прикрыла дверь без стука...
пылают угли. Вечер. Скука.
И, оглушенный тишиной,
я с кексом в родинках изюма
пью чай, бездействуя угрюмо.
В камине ласковый, ручной,
огонь стоит на задних лапах,
и от тепла шершавый запах
увядшей мебели слышней
в старинной комнатке моей.
Горящей кочергою ямки
в шипящей выжигать стене,
играть с самим с собою в дамки,
читать, писать,— что делать мне?
Отставя чайничек кургузый,
родной словарь беру — и с музой,
моею вялой госпожой,
читаю в тягостной истоме
и нахожу в последнем томе
меж "хананыгой" и "ханжой"
"хандра: тоска, унынье, скука;
сплин, ипохондрия". А ну-ка
стихотворенье сочиню...
Так час-другой, лицом к огню,
сижу я, рифмы подбирая,
о Виолете позабыв,--
и вот, как музыка из рая,
звучит курантов перелив.
Открыв окно, курантам внемлю:
перекрестили на ночь землю
святые ноты четвертей,
и бьют часы на башне дальней,
считает башня, и печальней
вдали другая вторит ей.
На тяжелеющие зданья
по складкам мантия молчанья
спадает. Вслушиваюсь я,--
умолкло все. Душа моя
уже к безмолвию привыкла,--
как вдруг, со смехом громовым
взмывает ветер мотоцикла
по переулкам неживым!
---------------------
К реке воскресной, многолюдной
местами сходит изумрудный
геометрический газон,
а то нависнет арка: тесен
под нею путь — потемки, плесень.
В густую воду с двух сторон
вросли готические стены.
Как неземные гобелены,
цветут каштаны над мостом,
и плющ на камне вековом
тузами пиковыми жмется,--
и дальше, узкой полосой,
река вдоль стен и башен вьется
с венецианскою ленцой.
Плоты, пироги да байдарки;
там граммофон, тут зонтик яркий;
и осыпаются цветы
на зеленеющую воду.
Любовь, дремота, тьма народу,
и под старинные мосты,
сквозь их прохладные овалы,
как сон блестящий и усталый,
все это медленно течет,
переливается,— и вот
уводит тайная излука
в затон черемухи глухой,
где нет ни отсвета, ни звука,
где двое в лодке под ольхой.
Все здесь:
http://lib.ru/NABOKOW/univer.txt
Once knew her by heart. And now I’m rereading it with pleasure. This text heals me and gives me an incentive to live.
I will share excerpts.
Gone. She closed the door without knocking ...
coals are burning. Evening. Boredom.
And stunned by the silence
I'm with a cupcake in moles of raisins
I drink tea, idle gloomily.
The fireplace is affectionate, manual,
the fire stands on its hind legs
and the heat is a rough smell
weakened furniture
in my old room.
Burning pit pits
in a sizzling burn wall
to play ladies with yourself
read, write - what should I do?
Leaving the teapot short,
I take my native dictionary - and with the muse,
my sluggish lady
I read in painful languor
and find in the last volume
between "hananyga" and "prude"
"spleen: longing, despondency, boredom;
spleen, hypochondria. "Well now
I am writing a poem ...
So an hour or two, facing the fire,
I'm sitting, picking up rhymes
forgetting about Violet, -
and so, like music from paradise,
chimes overflow sounds.
Opening the window, I hear the chimes:
crossed the earth at night
holy notes of the quarters
and beat the clock on the distant tower,
considers the tower, and sadder
in the distance another echoes her.
To heavy buildings
pleated mantle of silence
subsides. I listen,
all was silent. My soul
already used to silence, -
suddenly, with a thunder laugh
motorcycle wind soars
along the inanimate streets!
---------------------
To the Sunday river, crowded
emerald in places
geometric lawn
and then the arch looms: cramped
under it, the path - darkness, mold.
Into thick water on both sides
Gothic walls have grown.
Like unearthly tapestries
chestnuts bloom over the bridge
and ivy on a stone of centuries
shakes aces of spades -
and further, a narrow strip,
a river curls along walls and towers
with a venetian sloth.
Rafts, pies and kayaks;
there is a gramophone, there is a bright umbrella;
and flowers showered
into green water.
Love, nap, darkness to the people,
and under ancient bridges,
through their cool ovals
like a dream shining and tired
it all flows slowly
shimmers - and here
secret secret
in the back of a bird cherry deaf,
where there is no reflection, no sound,
where two in a boat under an alder.
All here:
http://lib.ru/NABOKOW/univer.txt
I will share excerpts.
Gone. She closed the door without knocking ...
coals are burning. Evening. Boredom.
And stunned by the silence
I'm with a cupcake in moles of raisins
I drink tea, idle gloomily.
The fireplace is affectionate, manual,
the fire stands on its hind legs
and the heat is a rough smell
weakened furniture
in my old room.
Burning pit pits
in a sizzling burn wall
to play ladies with yourself
read, write - what should I do?
Leaving the teapot short,
I take my native dictionary - and with the muse,
my sluggish lady
I read in painful languor
and find in the last volume
between "hananyga" and "prude"
"spleen: longing, despondency, boredom;
spleen, hypochondria. "Well now
I am writing a poem ...
So an hour or two, facing the fire,
I'm sitting, picking up rhymes
forgetting about Violet, -
and so, like music from paradise,
chimes overflow sounds.
Opening the window, I hear the chimes:
crossed the earth at night
holy notes of the quarters
and beat the clock on the distant tower,
considers the tower, and sadder
in the distance another echoes her.
To heavy buildings
pleated mantle of silence
subsides. I listen,
all was silent. My soul
already used to silence, -
suddenly, with a thunder laugh
motorcycle wind soars
along the inanimate streets!
---------------------
To the Sunday river, crowded
emerald in places
geometric lawn
and then the arch looms: cramped
under it, the path - darkness, mold.
Into thick water on both sides
Gothic walls have grown.
Like unearthly tapestries
chestnuts bloom over the bridge
and ivy on a stone of centuries
shakes aces of spades -
and further, a narrow strip,
a river curls along walls and towers
with a venetian sloth.
Rafts, pies and kayaks;
there is a gramophone, there is a bright umbrella;
and flowers showered
into green water.
Love, nap, darkness to the people,
and under ancient bridges,
through their cool ovals
like a dream shining and tired
it all flows slowly
shimmers - and here
secret secret
in the back of a bird cherry deaf,
where there is no reflection, no sound,
where two in a boat under an alder.
All here:
http://lib.ru/NABOKOW/univer.txt
У записи 13 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Элина Арсеньева
