Где-то там, над покатой крышей,
Высота – хладнокровный палач.
Двести с лишним уже не услышат
Оглушающий город плачь.
Двухсот с лишним свечей сияние
Станет взлетной для душ полосой.
Вместо света в глазах - отчаяние,
Вместо смеха - протяжный вой.
Двести с лишним, так в сводках запишут,
В страшный список погибших внесут.
Двести с лишним, там, где-то над крышей,
Обретут свой последний приют.
Высота – хладнокровный палач.
Двести с лишним уже не услышат
Оглушающий город плачь.
Двухсот с лишним свечей сияние
Станет взлетной для душ полосой.
Вместо света в глазах - отчаяние,
Вместо смеха - протяжный вой.
Двести с лишним, так в сводках запишут,
В страшный список погибших внесут.
Двести с лишним, там, где-то над крышей,
Обретут свой последний приют.
Somewhere over a sloping roof
Height - a cold-blooded executioner.
More than two hundred will no longer be heard
Stunning city cry.
Two hundred and odd candles shine
It will become a runway for souls.
Instead of light in the eyes, despair
Instead of laughter, a long howl.
More than two hundred, so they’ll write in the summaries,
They will make a terrible list of the dead.
More than two hundred, somewhere above the roof,
They will find their last refuge.
Height - a cold-blooded executioner.
More than two hundred will no longer be heard
Stunning city cry.
Two hundred and odd candles shine
It will become a runway for souls.
Instead of light in the eyes, despair
Instead of laughter, a long howl.
More than two hundred, so they’ll write in the summaries,
They will make a terrible list of the dead.
More than two hundred, somewhere above the roof,
They will find their last refuge.
У записи 34 лайков,
8 репостов.
8 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марина Баскакова
