Англичанин сказал: «Англия - страна великих мореплавателей и путешественников, которые разнесли славу ее языка по всему миру. Английский язык - язык Шекспира, Диккенса, Байрона - несомненно лучший в мире».
«Я не согласен, - ответил немец. - Немецкий язык - язык науки и философии, медицины и техники, язык, на котором написано мировое произведение Гете «Фауст», - лучший в мире».
«Вы оба не правы, - вступил в спор итальянец. - Подумайте, все человечество любит музыку, песни, романсы, оперы. А на каком языке звучат самые лучшие любовные романсы, самые чарующие мелодии и гениальные оперы? На языке солнечной Италии».
«Весомый вклад в мировую литературу, — сказал представитель Франции, - внесли французские писатели. Очевидно, все читали Бальзака, Гюго, Стендачя... Их произведения демонстрируют величие французского языка. Кстати, в XIX веке многие представители интеллигенции России изучали французский язык».
Слово взял представитель Польши. «По-своему оригинальным - сказал он, — является польский язык. Поляки считают его понятным, красивым. Это подтверждают и произведения Болеслава Пруса, Генрика Сенкевича и других моих соотечественников».
Русский молча и внимательно слушал, о чем-то задумался. Но когда подошла его очередь сказать о языке, он произнес: «Конечно, я мог бы так же, как каждый из вас, сказать, что русский язык, язык Пушкина и Лермонтова, Толстого и Некрасова, Чехова и Тургенева, превосходит все языки мира. Но я не пойду по вашему пути. Скажите, могли бы вы на своих языках составить небольшой рассказ с завязкой и развязкой, с последовательным развитием сюжета, но чтобы все слова этого рассказа начинались с одной и той же буквы?».
Собеседники переглянулись. Такой вопрос их озадачил. Все пятеро ответили, что на их языках это сделать невозможно.
«А вот на русском языке это вполне возможно», - сказал русский. После небольшой паузы он предложил: «Я могу сейчас вам это доказать. Назовите мне какую-нибудь букву», - обратился он к поляку.
«Все равно, - ответил поляк. - Раз вы обратились ко мне, составьте рассказ на букву «п», с которой начинается название моей страны».
«Прекрасно, - сказал русский. - Вот вам рассказ на букву «п». Кстати, этот рассказ можно, например, назвать «Посещение поместья Прилукиных».
ПОСЕЩЕНИЕ ПОМЕСТЬЯ ПРИЛУКИНЫХ
Перед православным престольным праздником преподобного Пантелеймона Петр Петрович Поленов получил по почте письмо. Плотный пакет после полдника принес полнорослый почтальон Прокофий Пересыпкин. Поблагодарив, провожая письмоносца, Поленов прочитал письмо, полное приятных пожеланий. «Петр Петрович, - писала Полина Павловна Прилукина, - приезжайте. Поговорим, погуляем, помечтаем. Приезжайте, Петр Петрович, поскорее, после первой пятницы, пока прекрасная погода».
Петру Петровичу пригласительное письмо понравилось: приятно получить послание Полины Павловны. Призадумался, помечтал.
Припомнились позапрошлогодняя первая предосенняя поездка, прошлогоднее повторное посещение прилукинского поместья после праздника Пасхи.
Предвидя превосходный прием, Поленов проанализировал письмо, подумал про поездку, принял правильный план: поехать по приглашению Прилукиной, повидать приглянувшуюся Полину Павловну.
Поужинав, Петр Петрович почистил полуботинки, почернил потертости, перевесил под плащ пальто, приготовил пуловер, пиджак, проверил прочность пришитых пуговиц, подшил подворотничок. Принес портфель, приоткрыл, положил предназначенный Полине Павловне подарок. Потом положил полотенце, портмоне, перевязочный пакет первой помощи, пинцет, пипетку, пилюли, пластырь. Поленов практически постоянно при поездках предусмотрительно прихватывал подобное: подчас приходилось производить пассажирам перевязки, помогать пострадавшим. Прикрыв портфель, Поленов проветрил помещение, приготовил постель, погасил плафон.
Проснулся Петр Петрович поутру пораньше, потянулся. Поднялся, поразмялся: проделал пятиминутные приседания, повороты поясницы, прыжки. Позавтракал. По-праздничному приоделся, поправил пристегнутые подтяжки.
Покинув пенаты, Поленов поторопился посетить парикмахерскую: побрился, постригся, причесался. По-приятельски поблагодарив парикмахера, Петр Петрович преодолел полукилометровый путь по Приваловскому проспекту, перешел подземный переход, пересек перестроенную, приукрашенную после перепланировки площадь. Пассажиров предостаточно. Проходя по переполненному пассажирами перрону, Поленов, посторонясь, почтительно приветствовал прогуливавшегося почтмейстера Петухова. Повстречался приятель Порфирий Плитченко. Постояли, поболтали по повседневным проблемам. По пути прихватил поллитровку полусладкого портвейна, прикупил пионы. Подав продавцу пятиалтынный, получил пару пачек песочного печенья. «Покупки пригодятся», - подытожил Поленов.
Покупая пятирублевую плацкарту, припомнил поместье Прилукиных, понял: Полина Павловна понравится.
Почтово-пассажирский поезд, проехав Псков, Поныри, При- стень, Прохоровку, Пятихатки, прибыл после полудня.
Проводник показал полустанок Прилуки, протер поручни. Поезд постепенно притормозил. Поленов, поблагодарив проводника, покинул поезд, пересек подъездные пути, платформу. Поприветствовал путеобходчика, пошагал по пристанционному переулку. Повернув правее, пошел прямо. Показалось поместье Прилукиных.
Перед парадным подъездом Петра Петровича приветствовал почтеннейший поседевший папаша Полины Павловны Павел Пантелеевич. Поздоровались.
Поджидаем, поджидаем, - проговорил, попыхивая папироской, представительный, покладистый Павел Пантелеевич. - Пожалуйста, Петр Петрович, присаживайтесь, передохните после поездки. Подождем Полину Павловну, потом пойдем перекусить.
Пружинистой пингвиновой походкой подошел плешивенький племянничек, поприветствовал прибывшего Петра Петровича.
Позвольте представиться: Прохор Поликарпович, - произнес племянник Прилукина, поправляя пенсне.
Прихрамывая, приковылял подслеповатый пинчер Полкан. Пес поначалу потихоньку полаял, потом, понюхав полуботинки Поленова, притих, приласкался, прилег.
Перед покрашенным палисадником показалась пышноволосая Полина Павловна, покрытая панамкой. Помахивая подсиненным платочком, плавно подошла.
Петр Петрович приветливо поклонился, преподнес пионы, поцеловал протянутые пальчики.
Полчаса поговорили, пошутили, припомнили прошлые приезды Поленова. Петр Петрович повернулся, посмотрел: переплетенный проволокой плетень по-прежнему перегораживал пополам помещичье подворье. Первая половина подворья представляла прямоугольную поляну, пересекаемую пешеходными полосами, посыпанными песком. Правая половина подворья предназначалась под подвальные помещения, приусадебные постройки.
Прошлись по притоптанной поляночке. Перед Поленовым предстала полутораэтажная прочная пятистенка. «Пожалуй, постройка полувековая», - подумал Поленов. Прошли портик.
Придерживая Полину Павловну, Петр Петрович переступил порог прихожей, перешагнул порожек просторного помещения. Пристально присмотрелся. Повсюду полный порядок. Поразился помпезности помещения, пышности. Парчовые портьеры, прикасаясь пола, прикрывали поставленные по подоконникам примулы. Паркетный пол покрыт продолговатыми полушерстяными, плотно прилегающими половичками.
Палевые полуматовые панели подсвечивались прикрепленными почти под потолком подсвечниками. Пахло парафином. Потолок по периметру подпирался прямоугольными пилястрами, покрытыми политурой. Под подсвечниками подвешены привлекательные пейзажные панно, портреты прадеда Павла Пан- телеевича польского происхождения, политика Петра Первого, поручика Полтавского пехотного полка Пащенко, писателей Писемского, Помяловского, поэтов Пушкина, Прокофьева, Пестеля, путешественников Пржевальского, Потанина. Павел Пантелеевич преклонялся перед поэзией Пушкина, периодически перечитывал пушкинские поэмы, прозаические повести.
Петр Петрович попросил Павла Пантелеевича пояснить, почему под пейзажным панно подвешен патронташ. Прилукин подошел поближе, приоткрыл патронташ, показал Поленову патроны, поведал:
- По приятельскому предложению питерского помещика Паутова периодически приходится поохотиться, порасслабиться после повседневных приусадебных перипетий. Последнее полугодие показало прирост плавающих пернатых. Птичье поголовье повсеместно постоянно пополняется.
Павел Пантелеевич принял просьбу Петра Петровича попробовать поохотиться, побродить по припойменной площади протекающей поблизости петляющей Потудани.
Последовало приглашение пообедать. Потчевали прекрасно. Подали помасленные, посыпанные перцем пельмени, поджаренную, приукрашенную пахучей петрушкой печенку, плов, пикули, паштет, помидоры пряного посола, просоленные подберезовики, подосиновики, порционно порезанный пудинг, протертое пюре, подовый пирог, прохлажденную простоквашу, подсахаренные пончики. Поставили померанцевую, портвейн, перцовку, пиво, пунш.
Павел Пантелеевич перекрестился, потер переносицу, похрустел пальцами, причмокнул. Пропустив полстакана померанцевой, принялся подкрепляться пельменями. Полина Павловна пригубила портвейн. Петр Петрович по примеру Полины Павловны пригубил полусладкий портвейн. Шемянник попробовал перцовку. Поленову предложили попробовать пенистое пиво. Пиво понравилось.
Пили понемногу, покушали платно. Поддерживая полированный поднос, прислуга принесла подрумяненные пышные пампушки, помазанные персиковым повидлом. Полакомились песочным печеньем, пряниками, пирожными, пастилой, персиками, пломбиром.
По просьбе Поленова Павел Пантелеевич пригласил повара. Пришла полная повариха.
Представилась: «Пелагея Прохоровна Постолова». Петр Петрович привстал, персонально поблагодарил Пелагею Прохоровну, похвалил приготовленную пищу. Присаживаясь, почувствовал приятное пресыщение.
После приема пищи пошли передохнуть. Полина Павловна пригласила Поленова посмотреть перепелятник. Потом показала привлекательного пурпурного попугая Петрушу. Попугай почтительным поклоном поприветствовал подошедших. Попрыгал, принялся попрошайничать, повторяя постоянно: «Петруше покушать, Петр
«Я не согласен, - ответил немец. - Немецкий язык - язык науки и философии, медицины и техники, язык, на котором написано мировое произведение Гете «Фауст», - лучший в мире».
«Вы оба не правы, - вступил в спор итальянец. - Подумайте, все человечество любит музыку, песни, романсы, оперы. А на каком языке звучат самые лучшие любовные романсы, самые чарующие мелодии и гениальные оперы? На языке солнечной Италии».
«Весомый вклад в мировую литературу, — сказал представитель Франции, - внесли французские писатели. Очевидно, все читали Бальзака, Гюго, Стендачя... Их произведения демонстрируют величие французского языка. Кстати, в XIX веке многие представители интеллигенции России изучали французский язык».
Слово взял представитель Польши. «По-своему оригинальным - сказал он, — является польский язык. Поляки считают его понятным, красивым. Это подтверждают и произведения Болеслава Пруса, Генрика Сенкевича и других моих соотечественников».
Русский молча и внимательно слушал, о чем-то задумался. Но когда подошла его очередь сказать о языке, он произнес: «Конечно, я мог бы так же, как каждый из вас, сказать, что русский язык, язык Пушкина и Лермонтова, Толстого и Некрасова, Чехова и Тургенева, превосходит все языки мира. Но я не пойду по вашему пути. Скажите, могли бы вы на своих языках составить небольшой рассказ с завязкой и развязкой, с последовательным развитием сюжета, но чтобы все слова этого рассказа начинались с одной и той же буквы?».
Собеседники переглянулись. Такой вопрос их озадачил. Все пятеро ответили, что на их языках это сделать невозможно.
«А вот на русском языке это вполне возможно», - сказал русский. После небольшой паузы он предложил: «Я могу сейчас вам это доказать. Назовите мне какую-нибудь букву», - обратился он к поляку.
«Все равно, - ответил поляк. - Раз вы обратились ко мне, составьте рассказ на букву «п», с которой начинается название моей страны».
«Прекрасно, - сказал русский. - Вот вам рассказ на букву «п». Кстати, этот рассказ можно, например, назвать «Посещение поместья Прилукиных».
ПОСЕЩЕНИЕ ПОМЕСТЬЯ ПРИЛУКИНЫХ
Перед православным престольным праздником преподобного Пантелеймона Петр Петрович Поленов получил по почте письмо. Плотный пакет после полдника принес полнорослый почтальон Прокофий Пересыпкин. Поблагодарив, провожая письмоносца, Поленов прочитал письмо, полное приятных пожеланий. «Петр Петрович, - писала Полина Павловна Прилукина, - приезжайте. Поговорим, погуляем, помечтаем. Приезжайте, Петр Петрович, поскорее, после первой пятницы, пока прекрасная погода».
Петру Петровичу пригласительное письмо понравилось: приятно получить послание Полины Павловны. Призадумался, помечтал.
Припомнились позапрошлогодняя первая предосенняя поездка, прошлогоднее повторное посещение прилукинского поместья после праздника Пасхи.
Предвидя превосходный прием, Поленов проанализировал письмо, подумал про поездку, принял правильный план: поехать по приглашению Прилукиной, повидать приглянувшуюся Полину Павловну.
Поужинав, Петр Петрович почистил полуботинки, почернил потертости, перевесил под плащ пальто, приготовил пуловер, пиджак, проверил прочность пришитых пуговиц, подшил подворотничок. Принес портфель, приоткрыл, положил предназначенный Полине Павловне подарок. Потом положил полотенце, портмоне, перевязочный пакет первой помощи, пинцет, пипетку, пилюли, пластырь. Поленов практически постоянно при поездках предусмотрительно прихватывал подобное: подчас приходилось производить пассажирам перевязки, помогать пострадавшим. Прикрыв портфель, Поленов проветрил помещение, приготовил постель, погасил плафон.
Проснулся Петр Петрович поутру пораньше, потянулся. Поднялся, поразмялся: проделал пятиминутные приседания, повороты поясницы, прыжки. Позавтракал. По-праздничному приоделся, поправил пристегнутые подтяжки.
Покинув пенаты, Поленов поторопился посетить парикмахерскую: побрился, постригся, причесался. По-приятельски поблагодарив парикмахера, Петр Петрович преодолел полукилометровый путь по Приваловскому проспекту, перешел подземный переход, пересек перестроенную, приукрашенную после перепланировки площадь. Пассажиров предостаточно. Проходя по переполненному пассажирами перрону, Поленов, посторонясь, почтительно приветствовал прогуливавшегося почтмейстера Петухова. Повстречался приятель Порфирий Плитченко. Постояли, поболтали по повседневным проблемам. По пути прихватил поллитровку полусладкого портвейна, прикупил пионы. Подав продавцу пятиалтынный, получил пару пачек песочного печенья. «Покупки пригодятся», - подытожил Поленов.
Покупая пятирублевую плацкарту, припомнил поместье Прилукиных, понял: Полина Павловна понравится.
Почтово-пассажирский поезд, проехав Псков, Поныри, При- стень, Прохоровку, Пятихатки, прибыл после полудня.
Проводник показал полустанок Прилуки, протер поручни. Поезд постепенно притормозил. Поленов, поблагодарив проводника, покинул поезд, пересек подъездные пути, платформу. Поприветствовал путеобходчика, пошагал по пристанционному переулку. Повернув правее, пошел прямо. Показалось поместье Прилукиных.
Перед парадным подъездом Петра Петровича приветствовал почтеннейший поседевший папаша Полины Павловны Павел Пантелеевич. Поздоровались.
Поджидаем, поджидаем, - проговорил, попыхивая папироской, представительный, покладистый Павел Пантелеевич. - Пожалуйста, Петр Петрович, присаживайтесь, передохните после поездки. Подождем Полину Павловну, потом пойдем перекусить.
Пружинистой пингвиновой походкой подошел плешивенький племянничек, поприветствовал прибывшего Петра Петровича.
Позвольте представиться: Прохор Поликарпович, - произнес племянник Прилукина, поправляя пенсне.
Прихрамывая, приковылял подслеповатый пинчер Полкан. Пес поначалу потихоньку полаял, потом, понюхав полуботинки Поленова, притих, приласкался, прилег.
Перед покрашенным палисадником показалась пышноволосая Полина Павловна, покрытая панамкой. Помахивая подсиненным платочком, плавно подошла.
Петр Петрович приветливо поклонился, преподнес пионы, поцеловал протянутые пальчики.
Полчаса поговорили, пошутили, припомнили прошлые приезды Поленова. Петр Петрович повернулся, посмотрел: переплетенный проволокой плетень по-прежнему перегораживал пополам помещичье подворье. Первая половина подворья представляла прямоугольную поляну, пересекаемую пешеходными полосами, посыпанными песком. Правая половина подворья предназначалась под подвальные помещения, приусадебные постройки.
Прошлись по притоптанной поляночке. Перед Поленовым предстала полутораэтажная прочная пятистенка. «Пожалуй, постройка полувековая», - подумал Поленов. Прошли портик.
Придерживая Полину Павловну, Петр Петрович переступил порог прихожей, перешагнул порожек просторного помещения. Пристально присмотрелся. Повсюду полный порядок. Поразился помпезности помещения, пышности. Парчовые портьеры, прикасаясь пола, прикрывали поставленные по подоконникам примулы. Паркетный пол покрыт продолговатыми полушерстяными, плотно прилегающими половичками.
Палевые полуматовые панели подсвечивались прикрепленными почти под потолком подсвечниками. Пахло парафином. Потолок по периметру подпирался прямоугольными пилястрами, покрытыми политурой. Под подсвечниками подвешены привлекательные пейзажные панно, портреты прадеда Павла Пан- телеевича польского происхождения, политика Петра Первого, поручика Полтавского пехотного полка Пащенко, писателей Писемского, Помяловского, поэтов Пушкина, Прокофьева, Пестеля, путешественников Пржевальского, Потанина. Павел Пантелеевич преклонялся перед поэзией Пушкина, периодически перечитывал пушкинские поэмы, прозаические повести.
Петр Петрович попросил Павла Пантелеевича пояснить, почему под пейзажным панно подвешен патронташ. Прилукин подошел поближе, приоткрыл патронташ, показал Поленову патроны, поведал:
- По приятельскому предложению питерского помещика Паутова периодически приходится поохотиться, порасслабиться после повседневных приусадебных перипетий. Последнее полугодие показало прирост плавающих пернатых. Птичье поголовье повсеместно постоянно пополняется.
Павел Пантелеевич принял просьбу Петра Петровича попробовать поохотиться, побродить по припойменной площади протекающей поблизости петляющей Потудани.
Последовало приглашение пообедать. Потчевали прекрасно. Подали помасленные, посыпанные перцем пельмени, поджаренную, приукрашенную пахучей петрушкой печенку, плов, пикули, паштет, помидоры пряного посола, просоленные подберезовики, подосиновики, порционно порезанный пудинг, протертое пюре, подовый пирог, прохлажденную простоквашу, подсахаренные пончики. Поставили померанцевую, портвейн, перцовку, пиво, пунш.
Павел Пантелеевич перекрестился, потер переносицу, похрустел пальцами, причмокнул. Пропустив полстакана померанцевой, принялся подкрепляться пельменями. Полина Павловна пригубила портвейн. Петр Петрович по примеру Полины Павловны пригубил полусладкий портвейн. Шемянник попробовал перцовку. Поленову предложили попробовать пенистое пиво. Пиво понравилось.
Пили понемногу, покушали платно. Поддерживая полированный поднос, прислуга принесла подрумяненные пышные пампушки, помазанные персиковым повидлом. Полакомились песочным печеньем, пряниками, пирожными, пастилой, персиками, пломбиром.
По просьбе Поленова Павел Пантелеевич пригласил повара. Пришла полная повариха.
Представилась: «Пелагея Прохоровна Постолова». Петр Петрович привстал, персонально поблагодарил Пелагею Прохоровну, похвалил приготовленную пищу. Присаживаясь, почувствовал приятное пресыщение.
После приема пищи пошли передохнуть. Полина Павловна пригласила Поленова посмотреть перепелятник. Потом показала привлекательного пурпурного попугая Петрушу. Попугай почтительным поклоном поприветствовал подошедших. Попрыгал, принялся попрошайничать, повторяя постоянно: «Петруше покушать, Петр
The Englishman said: “England is a country of great sailors and travelers who have spread the glory of her language throughout the world. English is the language of Shakespeare, Dickens, Byron - undoubtedly the best in the world. "
“I do not agree,” replied the German. “The German language is the language of science and philosophy, medicine and technology, the language in which Goethe's world work Faust is written is the best in the world.”
“You are both wrong,” the Italian entered into the argument. - Think, all of humanity loves music, songs, romances, operas. And in what language do the best love romances, the most bewitching melodies and ingenious operas sound? In the language of sunny Italy. "
“A significant contribution to world literature,” said the representative of France, “was made by French writers. Obviously, everyone read Balzac, Hugo, Stendach ... Their works demonstrate the greatness of the French language. By the way, in the 19th century many representatives of the intelligentsia of Russia studied the French language. ”
The representative of Poland took the floor. “In his own way, the original,” he said, “is Polish. The Poles consider it understandable, beautiful. This is also confirmed by the works of Boleslav Prus, Henryk Sienkiewicz and my other compatriots. ”
The Russian silently and carefully listened, thought about something. But when it was his turn to speak about the language, he said: “Of course, I could, like every one of you, say that the Russian language, the language of Pushkin and Lermontov, Tolstoy and Nekrasov, Chekhov and Turgenev, surpasses all the languages of the world. But I will not go your way. Tell me, could you make a short story in your languages with the plot and denouement, with the consistent development of the plot, but so that all the words of this story begin with the same letter? ”
The interlocutors looked at each other. Such a question puzzled them. All five responded that this was not possible in their languages.
“But in Russian it is quite possible,” said the Russian. After a short pause, he suggested: “I can prove it to you now. Give me some letter, ”he said to the Pole.
“Anyway,” answered the Pole. “Once you turned to me, write a story with the letter“ p ”, with which the name of my country begins.”
“Great,” said the Russian. - Here's a story with the letter "p". By the way, this story can, for example, be called "Visit to the Prilukin estate".
VISITING THE PRLUKIN MANOR
Before the Orthodox feast day of the Monk Panteleimon, Pyotr Petrovich Polenov received a letter in the mail. The dense packet after the afternoon snack was brought by the full-body postman Prokofy Peresypkin. Thanking me, accompanying the letter of the carrier, Polenov read a letter full of pleasant wishes. “Petr Petrovich,” wrote Polina Pavlovna Prilukina, “come.” Let's talk, take a walk, dream. Come, Petr Petrovich, as soon as possible, after the first Friday, while the weather is fine. ”
Petr Petrovich liked the invitation letter: it is nice to receive the message of Polina Pavlovna. He thought about it, dreamed.
I recalled last year’s first pre-autumn trip, last year’s return visit to the Prilukino estate after Easter.
Anticipating an excellent reception, Polenov analyzed the letter, thought about the trip, adopted the correct plan: to go at the invitation of Prilukina, to see Polina Pavlovna who attracted her attention.
After dinner, Pyotr Petrovich cleaned his shoes, blacked out the scuffs, hung his coat under the cloak, prepared a pullover, jacket, checked the strength of the sewn buttons, hemmed the collar. He brought a briefcase, opened it a little, put the gift intended for Polina Pavlovna. Then he put a towel, a purse, a first-aid dressing bag, tweezers, a pipette, pills, a plaster. Polenov almost constantly during trips prudently grabbed this: sometimes passengers had to make dressings and help the injured. Covering his briefcase, Polenov ventilated the room, prepared a bed, and extinguished the ceiling.
Pyotr Petrovich woke up early in the morning, stretched out. He got up, stretched his arms: he did five-minute squats, turns of the lower back, and jumps. Had breakfast. Dressed up in a festive way, adjusted the fastened suspenders.
Leaving the penates, Polenov hurried to visit the hairdresser: he shaved, cut his hair, and combed his hair. Thanking the hairdresser in a friendly way, Petr Petrovich crossed the half-kilometer way along Privalovsky Prospekt, crossed the underpass, crossed the reconstructed, embellished square after redevelopment. There are plenty of passengers. Passing along the apron crowded with passengers, Polenov, outgoing, respectfully greeted the walking postmaster Petukhov. A friend of mine Porfiry Plitchenko met. We stood and chatted on everyday issues. On the way, I grabbed a half-liter of semisweet port wine, bought peonies. Having given the seller a five-piece, he received a couple of packs of shortbread cookies. “Shopping will come in handy,” concluded Polenov.
Buying a five-ruble reserved seat, I remembered the Prilukin estate, I realized: Polina Pavlovna will like it.
Having traveled Pskov, Ponyry, Pristen, Prokhorovka, Pyatikhatki, the passenger and passenger train arrived in the afternoon.
The conductor showed a half-stop
“I do not agree,” replied the German. “The German language is the language of science and philosophy, medicine and technology, the language in which Goethe's world work Faust is written is the best in the world.”
“You are both wrong,” the Italian entered into the argument. - Think, all of humanity loves music, songs, romances, operas. And in what language do the best love romances, the most bewitching melodies and ingenious operas sound? In the language of sunny Italy. "
“A significant contribution to world literature,” said the representative of France, “was made by French writers. Obviously, everyone read Balzac, Hugo, Stendach ... Their works demonstrate the greatness of the French language. By the way, in the 19th century many representatives of the intelligentsia of Russia studied the French language. ”
The representative of Poland took the floor. “In his own way, the original,” he said, “is Polish. The Poles consider it understandable, beautiful. This is also confirmed by the works of Boleslav Prus, Henryk Sienkiewicz and my other compatriots. ”
The Russian silently and carefully listened, thought about something. But when it was his turn to speak about the language, he said: “Of course, I could, like every one of you, say that the Russian language, the language of Pushkin and Lermontov, Tolstoy and Nekrasov, Chekhov and Turgenev, surpasses all the languages of the world. But I will not go your way. Tell me, could you make a short story in your languages with the plot and denouement, with the consistent development of the plot, but so that all the words of this story begin with the same letter? ”
The interlocutors looked at each other. Such a question puzzled them. All five responded that this was not possible in their languages.
“But in Russian it is quite possible,” said the Russian. After a short pause, he suggested: “I can prove it to you now. Give me some letter, ”he said to the Pole.
“Anyway,” answered the Pole. “Once you turned to me, write a story with the letter“ p ”, with which the name of my country begins.”
“Great,” said the Russian. - Here's a story with the letter "p". By the way, this story can, for example, be called "Visit to the Prilukin estate".
VISITING THE PRLUKIN MANOR
Before the Orthodox feast day of the Monk Panteleimon, Pyotr Petrovich Polenov received a letter in the mail. The dense packet after the afternoon snack was brought by the full-body postman Prokofy Peresypkin. Thanking me, accompanying the letter of the carrier, Polenov read a letter full of pleasant wishes. “Petr Petrovich,” wrote Polina Pavlovna Prilukina, “come.” Let's talk, take a walk, dream. Come, Petr Petrovich, as soon as possible, after the first Friday, while the weather is fine. ”
Petr Petrovich liked the invitation letter: it is nice to receive the message of Polina Pavlovna. He thought about it, dreamed.
I recalled last year’s first pre-autumn trip, last year’s return visit to the Prilukino estate after Easter.
Anticipating an excellent reception, Polenov analyzed the letter, thought about the trip, adopted the correct plan: to go at the invitation of Prilukina, to see Polina Pavlovna who attracted her attention.
After dinner, Pyotr Petrovich cleaned his shoes, blacked out the scuffs, hung his coat under the cloak, prepared a pullover, jacket, checked the strength of the sewn buttons, hemmed the collar. He brought a briefcase, opened it a little, put the gift intended for Polina Pavlovna. Then he put a towel, a purse, a first-aid dressing bag, tweezers, a pipette, pills, a plaster. Polenov almost constantly during trips prudently grabbed this: sometimes passengers had to make dressings and help the injured. Covering his briefcase, Polenov ventilated the room, prepared a bed, and extinguished the ceiling.
Pyotr Petrovich woke up early in the morning, stretched out. He got up, stretched his arms: he did five-minute squats, turns of the lower back, and jumps. Had breakfast. Dressed up in a festive way, adjusted the fastened suspenders.
Leaving the penates, Polenov hurried to visit the hairdresser: he shaved, cut his hair, and combed his hair. Thanking the hairdresser in a friendly way, Petr Petrovich crossed the half-kilometer way along Privalovsky Prospekt, crossed the underpass, crossed the reconstructed, embellished square after redevelopment. There are plenty of passengers. Passing along the apron crowded with passengers, Polenov, outgoing, respectfully greeted the walking postmaster Petukhov. A friend of mine Porfiry Plitchenko met. We stood and chatted on everyday issues. On the way, I grabbed a half-liter of semisweet port wine, bought peonies. Having given the seller a five-piece, he received a couple of packs of shortbread cookies. “Shopping will come in handy,” concluded Polenov.
Buying a five-ruble reserved seat, I remembered the Prilukin estate, I realized: Polina Pavlovna will like it.
Having traveled Pskov, Ponyry, Pristen, Prokhorovka, Pyatikhatki, the passenger and passenger train arrived in the afternoon.
The conductor showed a half-stop
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Crazy David
