Случаются порой так называемые будущие воспоминания, ты просто знаешь, что будешь возвращаться к этому моменту, и каждая секунда западет навечно тебе в душу.
Февральский ветер гладит ярко-зеленую короткую газонную траву, я сижу на деревянной лакированной скамейки, и смотрю как бледно-голубые волны озера СиХу убегают влево, в сторону гор, подернутых сизой дымкой. Ослепительно-яркое почти белое солнце рассыпается искрами, и свет его тонет в шелковистой озерной воде, и выныривая - слепит глаза. Голубые джинсы, тонкая белая сигарета сереньким пеплом тлеет в пальцах левой руки, и ментолово-горький сигаретный вкус смешивается с запахом воды, листьев и холодной брусчатки, с отсыревшим и мягким запахом южной зимы. А воды сказочного озера все не спеша текут и текут, оставляя на правом берегу небоскребы и невзрачные домики, скромно выглядывающие из-за облетевших чинар. И кажется - как всегда - что не вода течет, а ты едешь в обратную сторону, глядя на темно-зеленые, почти бурые горы на противоположном - северном - берегу, на шпиль башни, на средневековые китайские лодки и нахальные катамараны. Ты, сидя на скамейке, едешь покачиваясь в сторону белесых высоток, и вода голубая-голубая от непривычно для Ханчжоу безоблачного неба. Белый и голубой, белесо-желтый и сизо-серый. И только трава зеленая-зеленая, будто разлили акриловую краску. И в этой зеленой траве рыжий воробей сражается с непомерно огромной крошкой белого хлеба.
Февральский ветер гладит ярко-зеленую короткую газонную траву, я сижу на деревянной лакированной скамейки, и смотрю как бледно-голубые волны озера СиХу убегают влево, в сторону гор, подернутых сизой дымкой. Ослепительно-яркое почти белое солнце рассыпается искрами, и свет его тонет в шелковистой озерной воде, и выныривая - слепит глаза. Голубые джинсы, тонкая белая сигарета сереньким пеплом тлеет в пальцах левой руки, и ментолово-горький сигаретный вкус смешивается с запахом воды, листьев и холодной брусчатки, с отсыревшим и мягким запахом южной зимы. А воды сказочного озера все не спеша текут и текут, оставляя на правом берегу небоскребы и невзрачные домики, скромно выглядывающие из-за облетевших чинар. И кажется - как всегда - что не вода течет, а ты едешь в обратную сторону, глядя на темно-зеленые, почти бурые горы на противоположном - северном - берегу, на шпиль башни, на средневековые китайские лодки и нахальные катамараны. Ты, сидя на скамейке, едешь покачиваясь в сторону белесых высоток, и вода голубая-голубая от непривычно для Ханчжоу безоблачного неба. Белый и голубой, белесо-желтый и сизо-серый. И только трава зеленая-зеленая, будто разлили акриловую краску. И в этой зеленой траве рыжий воробей сражается с непомерно огромной крошкой белого хлеба.
Sometimes there are so-called future memories, you just know that you will come back to this moment, and every second will go into your soul forever.
The February wind strokes the bright green short lawn grass, I sit on a wooden varnished bench, and watch the pale blue waves of Lake SiHu run to the left, towards the mountains covered with gray haze. The dazzlingly bright almost white sun scatters with sparks, and its light is drowning in silky lake water, and emerging - it blinds the eyes. Blue jeans, a thin white cigarette with gray ash smolder in the fingers of the left hand, and the menthol-bitter cigarette taste mixes with the smell of water, leaves and cold pavers, with the damp and soft smell of southern winters. And the waters of a fabulous lake still slowly flow and flow, leaving skyscrapers and homely houses on the right bank, modestly peeking due to the flying-in plane tree. And it seems - as always - that it’s not water flowing, but you are driving in the opposite direction, looking at the dark green, almost brown mountains on the opposite - northern - shore, at the tower spire, at medieval Chinese boats and impudent catamarans. You, sitting on a bench, ride swaying towards the whitish skyscrapers, and the water is blue-blue from unusual for Hangzhou cloudless sky. White and blue, whitish yellow and gray-gray. And only the grass is green-green, as if they poured acrylic paint. And in this green grass, the red sparrow is fighting an exorbitantly huge crumb of white bread.
The February wind strokes the bright green short lawn grass, I sit on a wooden varnished bench, and watch the pale blue waves of Lake SiHu run to the left, towards the mountains covered with gray haze. The dazzlingly bright almost white sun scatters with sparks, and its light is drowning in silky lake water, and emerging - it blinds the eyes. Blue jeans, a thin white cigarette with gray ash smolder in the fingers of the left hand, and the menthol-bitter cigarette taste mixes with the smell of water, leaves and cold pavers, with the damp and soft smell of southern winters. And the waters of a fabulous lake still slowly flow and flow, leaving skyscrapers and homely houses on the right bank, modestly peeking due to the flying-in plane tree. And it seems - as always - that it’s not water flowing, but you are driving in the opposite direction, looking at the dark green, almost brown mountains on the opposite - northern - shore, at the tower spire, at medieval Chinese boats and impudent catamarans. You, sitting on a bench, ride swaying towards the whitish skyscrapers, and the water is blue-blue from unusual for Hangzhou cloudless sky. White and blue, whitish yellow and gray-gray. And only the grass is green-green, as if they poured acrylic paint. And in this green grass, the red sparrow is fighting an exorbitantly huge crumb of white bread.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
