Еще одна сказка.
Здесь зима пахнет снегом, рассыпанным из Ковша. Зеленеют звезды. В тайге небесной, две медведицы на боку лежат, им в ночной берлоге тепло и тесно. Месяц светом капает в облака, и по струйке стекает фонарным светом, здесь зима такая же как была, из норвежских сказок… Да что об этом. Пахнет хвоей. Древесный и банный дух обращает в призрака мегаполис. На прозрачном розовом берегу, задремав в медвежьем густом меху, протрезвев и мысленно успокоясь, город ждет обманчивую весну. И в его прозрачных и звонких снах по небесной тверди взмывают сани расписные, и в ледяных домах пирогами пахнет и чудесами, и в горах стоят призраки на часах, чернолицые с седыми мокрыми волосами, и сквозь щели скал сочится холодный страх. Богатыри давно вымотались, устали, жены им варят горячий суп, дети кваса ковшик с утра несут, домовой шушукается со сверчками, а на днях охотники привезут диво-дивное, с выпученными глазами. А над Кряжем, что топорщится и ежится, небо блеклое всполохами горит, и снег под ногами фыркает и скрипит, и в непроглядной тьме колыбельную детям поет волчица…
Ночь нависает над городом. Город спит. Пар над колодцами пенится и клубится, тикают старые ходики на стене, и пятна реклам леденцами разбросаны по земле, и, как мелкое конфетти, снег в темноте кружится…
Здесь зима пахнет снегом, рассыпанным из Ковша. Зеленеют звезды. В тайге небесной, две медведицы на боку лежат, им в ночной берлоге тепло и тесно. Месяц светом капает в облака, и по струйке стекает фонарным светом, здесь зима такая же как была, из норвежских сказок… Да что об этом. Пахнет хвоей. Древесный и банный дух обращает в призрака мегаполис. На прозрачном розовом берегу, задремав в медвежьем густом меху, протрезвев и мысленно успокоясь, город ждет обманчивую весну. И в его прозрачных и звонких снах по небесной тверди взмывают сани расписные, и в ледяных домах пирогами пахнет и чудесами, и в горах стоят призраки на часах, чернолицые с седыми мокрыми волосами, и сквозь щели скал сочится холодный страх. Богатыри давно вымотались, устали, жены им варят горячий суп, дети кваса ковшик с утра несут, домовой шушукается со сверчками, а на днях охотники привезут диво-дивное, с выпученными глазами. А над Кряжем, что топорщится и ежится, небо блеклое всполохами горит, и снег под ногами фыркает и скрипит, и в непроглядной тьме колыбельную детям поет волчица…
Ночь нависает над городом. Город спит. Пар над колодцами пенится и клубится, тикают старые ходики на стене, и пятна реклам леденцами разбросаны по земле, и, как мелкое конфетти, снег в темноте кружится…
Another tale.
Here, winter smells of snow scattered from the Bucket. The stars turn green. In the taiga of heaven, two bears lie on their side, they are warm and crowded in the night den. A month drips into the clouds with light, and flows down a trickle of light, here the winter is the same as it was from Norwegian fairy tales ... But what about that. It smells like needles. Wood and bath spirit turns into a ghost a metropolis. On a transparent pink shore, dozing in a thick dense fur, sobering up and calming down mentally, the city is waiting for a deceptive spring. And in his transparent and sonorous dreams, painted sledges soar through the firmament, and in ice houses there are smells of pies and miracles, and in the mountains there are ghosts on the clock, black-faced with gray wet hair, and cold fear oozes through the crevices of the rocks. The heroes are exhausted for a long time, tired, their wives cook hot soup for them, the kvass children carry a ladle in the morning, whispering a house with crickets, and the other day the hunters will bring a marvelous, with bulging eyes. And over Kryazh, which is puffing and shrinking, the sky is faded with flashes of fire, and the snow snorts and creaks underfoot, and in impenetrable darkness the wolf sings the lullaby of children ...
The night hangs over the city. The city is sleeping. The steam over the wells foams and swirls, old walkers are ticking on the wall, and spots of advertisements are scattered with candy on the ground, and like fine confetti, snow is spinning in the dark ...
Here, winter smells of snow scattered from the Bucket. The stars turn green. In the taiga of heaven, two bears lie on their side, they are warm and crowded in the night den. A month drips into the clouds with light, and flows down a trickle of light, here the winter is the same as it was from Norwegian fairy tales ... But what about that. It smells like needles. Wood and bath spirit turns into a ghost a metropolis. On a transparent pink shore, dozing in a thick dense fur, sobering up and calming down mentally, the city is waiting for a deceptive spring. And in his transparent and sonorous dreams, painted sledges soar through the firmament, and in ice houses there are smells of pies and miracles, and in the mountains there are ghosts on the clock, black-faced with gray wet hair, and cold fear oozes through the crevices of the rocks. The heroes are exhausted for a long time, tired, their wives cook hot soup for them, the kvass children carry a ladle in the morning, whispering a house with crickets, and the other day the hunters will bring a marvelous, with bulging eyes. And over Kryazh, which is puffing and shrinking, the sky is faded with flashes of fire, and the snow snorts and creaks underfoot, and in impenetrable darkness the wolf sings the lullaby of children ...
The night hangs over the city. The city is sleeping. The steam over the wells foams and swirls, old walkers are ticking on the wall, and spots of advertisements are scattered with candy on the ground, and like fine confetti, snow is spinning in the dark ...
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
