Почти стихотворный крик души) Это не стихотворение, а херня, конечно, редкая, но какая погода - такие и стихи) потому что пиздец, товарищи)))
Зимой так отчаянно требуется тепло,
такое, чтоб обжигало тебе нутро,
чтобы сводило в ноль все числа, все минусы выводило в плюсы,
и я этой зимней скрипучей поступи не боюсь, но
так ломает, в такие канаты скручивает, в бинты,
что будто падаешь с рухнувшей башни, с фантастической высоты,
и ломаются к черту лестницы, и срываются вниз лифты,
и день завтрашний такой же как день вчерашний.
За окном минус сорок, а прогноз погоды верит в проклятые тридцать три,
и воздух нынче не кислород –
азот,
жидкий и дымный,
и снег не скрипит, а уже хрипит
и пейзажи такие же, как на интернет-картинках,
когда розовый рассвет в пол одиннадцатого утра
разжижает душу, заводит плоть,
и с другого берега, с той стороны моста
в продрогших авто струйкой ползет народ
на рабочие свои места.
Да здесь такая зима,
что эта земля кажется проклятой навсегда,
навек,
и здесь какого-то черта все еще селится человек,
и на пасмурной глади рано заледеневших рек
то ли просто изморозь, а то ли древние письмена.
И все тот же прогноз не дарит даже надежды, ну хотя бы уж взял соврал,
от отчаяния хочется зажать уши, закрыть глаза,
и каждый глоток воздуха, что ледяной металл…
А во сне тебе видится прозрачная стрекоза,
и у ручья в лесу сосновом, меж желтых игл –
земляничка маленькая, лесная, и до зари
можно смотреть на реку, не понимая, как бывают
на свете и минус три,
не то что уж тридцать три…
Но за окном минус сорок. И сны уже не спасают.
Зимой так отчаянно требуется тепло,
такое, чтоб обжигало тебе нутро,
чтобы сводило в ноль все числа, все минусы выводило в плюсы,
и я этой зимней скрипучей поступи не боюсь, но
так ломает, в такие канаты скручивает, в бинты,
что будто падаешь с рухнувшей башни, с фантастической высоты,
и ломаются к черту лестницы, и срываются вниз лифты,
и день завтрашний такой же как день вчерашний.
За окном минус сорок, а прогноз погоды верит в проклятые тридцать три,
и воздух нынче не кислород –
азот,
жидкий и дымный,
и снег не скрипит, а уже хрипит
и пейзажи такие же, как на интернет-картинках,
когда розовый рассвет в пол одиннадцатого утра
разжижает душу, заводит плоть,
и с другого берега, с той стороны моста
в продрогших авто струйкой ползет народ
на рабочие свои места.
Да здесь такая зима,
что эта земля кажется проклятой навсегда,
навек,
и здесь какого-то черта все еще селится человек,
и на пасмурной глади рано заледеневших рек
то ли просто изморозь, а то ли древние письмена.
И все тот же прогноз не дарит даже надежды, ну хотя бы уж взял соврал,
от отчаяния хочется зажать уши, закрыть глаза,
и каждый глоток воздуха, что ледяной металл…
А во сне тебе видится прозрачная стрекоза,
и у ручья в лесу сосновом, меж желтых игл –
земляничка маленькая, лесная, и до зари
можно смотреть на реку, не понимая, как бывают
на свете и минус три,
не то что уж тридцать три…
Но за окном минус сорок. И сны уже не спасают.
Almost a poetic cry of the soul) This is not a poem, but garbage, of course, rare, but what the weather is like these verses) because fucked, comrades)))
Winter desperately needs warmth
such that it burns your gut
to nullify all numbers, deduce all minuses into pluses,
and I'm not afraid of this creaky winter walk, but
so breaks, in such ropes twists, in bandages,
like falling from a collapsed tower, from a fantastic height,
and break to the hell of the stairs, and the elevators break down
and tomorrow is the same as yesterday.
Outside, minus forty, and the weather forecast believes in damn thirty-three,
and the air is not oxygen now -
nitrogen,
liquid and smoky
and the snow does not creak, but already wheezes
and the landscapes are the same as in the Internet pictures,
when the pink dawn at half past ten in the morning
liquefies the soul, turns the flesh
and from the other side, from that side of the bridge
in cold-blooded cars a people creeps
to workplaces.
Yes, it's such a winter
that this land seems damned forever
forever
and here some devil is still settling a man,
and on the cloudy surface of early iced rivers
or just frost, or ancient letters.
And yet the same forecast does not give even hope, well, at least I took a lie
from despair, I want to hold my ears, close my eyes,
and every breath of air that ice metal ...
And in a dream you see a transparent dragonfly,
and by a stream in a pine forest, between yellow needles -
strawberries are small, forest, and before dawn
you can look at the river without understanding how it is
in the world and minus three,
not like thirty-three ...
But outside the window minus forty. And dreams no longer save.
Winter desperately needs warmth
such that it burns your gut
to nullify all numbers, deduce all minuses into pluses,
and I'm not afraid of this creaky winter walk, but
so breaks, in such ropes twists, in bandages,
like falling from a collapsed tower, from a fantastic height,
and break to the hell of the stairs, and the elevators break down
and tomorrow is the same as yesterday.
Outside, minus forty, and the weather forecast believes in damn thirty-three,
and the air is not oxygen now -
nitrogen,
liquid and smoky
and the snow does not creak, but already wheezes
and the landscapes are the same as in the Internet pictures,
when the pink dawn at half past ten in the morning
liquefies the soul, turns the flesh
and from the other side, from that side of the bridge
in cold-blooded cars a people creeps
to workplaces.
Yes, it's such a winter
that this land seems damned forever
forever
and here some devil is still settling a man,
and on the cloudy surface of early iced rivers
or just frost, or ancient letters.
And yet the same forecast does not give even hope, well, at least I took a lie
from despair, I want to hold my ears, close my eyes,
and every breath of air that ice metal ...
And in a dream you see a transparent dragonfly,
and by a stream in a pine forest, between yellow needles -
strawberries are small, forest, and before dawn
you can look at the river without understanding how it is
in the world and minus three,
not like thirty-three ...
But outside the window minus forty. And dreams no longer save.
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Косторева
