Понимаешь,
трудно говорить мне с тобой:
в целом городе у вас -
ни снежинки.
В белых фартучках
школьницы идут
гурьбой,
и цветы продаются на Дзержинке.
Там у вас -деревья в листве...
А у нас,-
за версту,
наверное,
слышно,-
будто кожа новая,
поскрипывает наст,
а в субботу будет кросс
лыжный...
Письма очень долго идут.
Не сердись.
Почту обвинять
не годится...
Рассказали мне:
жил один влюбленный радист
до войны на острове Диксон.
Рассказали мне:
был он
не слишком смел
и любви привык
сторониться.
А когда пришла она,
никак не умел
с девушкой-радисткой
объясниться...
Но однажды
в вихре приказов и смет,
график передачи ломая,
выбил он:
"ЦЕЛУЮ!"
И принял в ответ:
"Что передаешь?
Не понимаю..."
Предпоследним словом
себя обозвав,
парень объясненья не бросил.
Поцелуй
восьмерками зашифровав,
он отстукал
"ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!"
Разговор дальнейший
был полон огня:
"Милая,
пойми человека!
("Восемьдесят восемь!")
Как слышно меня?
("Восемьдесят восемь!")
Проверка".
Он выстукивал восьмерки
упорно и зло.
Днем и ночью.
В зиму и в осень.
Он выстукивал,
пока
в ответ не пришло:
"Понимаю,
восемьдесят восемь!.."
Я не знаю,
может,
все было не так.
Может -
более обыденно,
пресно...
Только верю твердо:
жил такой чудак!
Мне в другое верить
неинтересно...
Вот и я
молчание
не в силах терпеть!
И в холодную небесную просинь
сердцем
выстукиваю
тебе:
"Милая!
Восемьдесят восемь!.."
Слышишь?
Эту цифру я молнией шлю.
Мчать ей
через горы и реки...
Восемьдесят восемь!
Очень люблю.
Восемьдесят восемь!
Навеки.
Роберт Рождественский "88"
трудно говорить мне с тобой:
в целом городе у вас -
ни снежинки.
В белых фартучках
школьницы идут
гурьбой,
и цветы продаются на Дзержинке.
Там у вас -деревья в листве...
А у нас,-
за версту,
наверное,
слышно,-
будто кожа новая,
поскрипывает наст,
а в субботу будет кросс
лыжный...
Письма очень долго идут.
Не сердись.
Почту обвинять
не годится...
Рассказали мне:
жил один влюбленный радист
до войны на острове Диксон.
Рассказали мне:
был он
не слишком смел
и любви привык
сторониться.
А когда пришла она,
никак не умел
с девушкой-радисткой
объясниться...
Но однажды
в вихре приказов и смет,
график передачи ломая,
выбил он:
"ЦЕЛУЮ!"
И принял в ответ:
"Что передаешь?
Не понимаю..."
Предпоследним словом
себя обозвав,
парень объясненья не бросил.
Поцелуй
восьмерками зашифровав,
он отстукал
"ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!"
Разговор дальнейший
был полон огня:
"Милая,
пойми человека!
("Восемьдесят восемь!")
Как слышно меня?
("Восемьдесят восемь!")
Проверка".
Он выстукивал восьмерки
упорно и зло.
Днем и ночью.
В зиму и в осень.
Он выстукивал,
пока
в ответ не пришло:
"Понимаю,
восемьдесят восемь!.."
Я не знаю,
может,
все было не так.
Может -
более обыденно,
пресно...
Только верю твердо:
жил такой чудак!
Мне в другое верить
неинтересно...
Вот и я
молчание
не в силах терпеть!
И в холодную небесную просинь
сердцем
выстукиваю
тебе:
"Милая!
Восемьдесят восемь!.."
Слышишь?
Эту цифру я молнией шлю.
Мчать ей
через горы и реки...
Восемьдесят восемь!
Очень люблю.
Восемьдесят восемь!
Навеки.
Роберт Рождественский "88"
You know
it's hard to talk to me with you:
in the whole city you have -
no snowflakes.
In white aprons
schoolgirls go
a crowd
and flowers are sold on Dzerzhinka.
There you have trees in the foliage ...
And we have,-
a mile away
probably,
hear -
as if the skin is new
creaks nast
and on Saturday there will be a cross
ski ...
Letters go very long.
Do not be angry.
Blame the mail
not good ...
They told me:
there was one radio operator in love
before the war on Dixon Island.
They told me:
was he
not too brave
and used to love
keep clear.
And when she came,
didn’t know how
with a girl radio operator
to explain ...
But once
in a whirlwind of orders and estimates,
breaking schedule,
he knocked out:
"KISS!"
And he answered:
"What are you transmitting?
I do not understand..."
Penultimate word
calling themselves
the guy did not throw an explanation.
Kiss
encrypted with eights,
he tapped
"EIGHTY EIGHT!"
Further conversation
was full of fire:
"Cute,
understand the man!
("Eighty eight!")
How do you hear me?
("Eighty eight!")
Verification. "
He tapped eights
stubborn and evil.
Day and night.
In winter and fall.
He tapped
till
the answer did not come:
"Understand,
eighty eight!.."
I dont know,
can,
it was not so.
Maybe -
more mundane
fresh ...
Only I believe firmly:
there was such an eccentric!
I believe in something else
not interested...
Here I am
silence
unable to endure!
And into the cold heavenly blue
heart
tapping
you:
"Cute!
Eighty eight!.."
Do you hear
I am sending this figure with lightning.
Rush her
through mountains and rivers ...
Eighty eight!
I love it very much.
Eighty eight!
Forever.
Robert Christmas "88"
it's hard to talk to me with you:
in the whole city you have -
no snowflakes.
In white aprons
schoolgirls go
a crowd
and flowers are sold on Dzerzhinka.
There you have trees in the foliage ...
And we have,-
a mile away
probably,
hear -
as if the skin is new
creaks nast
and on Saturday there will be a cross
ski ...
Letters go very long.
Do not be angry.
Blame the mail
not good ...
They told me:
there was one radio operator in love
before the war on Dixon Island.
They told me:
was he
not too brave
and used to love
keep clear.
And when she came,
didn’t know how
with a girl radio operator
to explain ...
But once
in a whirlwind of orders and estimates,
breaking schedule,
he knocked out:
"KISS!"
And he answered:
"What are you transmitting?
I do not understand..."
Penultimate word
calling themselves
the guy did not throw an explanation.
Kiss
encrypted with eights,
he tapped
"EIGHTY EIGHT!"
Further conversation
was full of fire:
"Cute,
understand the man!
("Eighty eight!")
How do you hear me?
("Eighty eight!")
Verification. "
He tapped eights
stubborn and evil.
Day and night.
In winter and fall.
He tapped
till
the answer did not come:
"Understand,
eighty eight!.."
I dont know,
can,
it was not so.
Maybe -
more mundane
fresh ...
Only I believe firmly:
there was such an eccentric!
I believe in something else
not interested...
Here I am
silence
unable to endure!
And into the cold heavenly blue
heart
tapping
you:
"Cute!
Eighty eight!.."
Do you hear
I am sending this figure with lightning.
Rush her
through mountains and rivers ...
Eighty eight!
I love it very much.
Eighty eight!
Forever.
Robert Christmas "88"
У записи 8 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юля Мир
