как-то стихи у Полозковой очень "выросли". тяжело тяжело читать
как будто май, но через двадцать лет.
с балкона открывается шикарный
вид на реку и мокрый парапет.
и мы стоим, как караул бездарный,
как генералы враждовавших армий
двух государств, которых больше нет.
ни доблести, но смертное родство
в том, как друг друга мы уничтожали:
ни как рвалось, и стёкла дребезжали,
ни гимны, что орались боево,
ни флаги, ни бетонные скрижали
с героями - не стоили того.
зависимость от крови есть порок.
от вида собственной, злорадствуя, пьянеешь
и травишь, травишь рану, чтоб над ней уж
навыться и навоеваться впрок.
и на войне велик, как на войне лишь.
но суд приходит. и бывает строг.
как зверь, нашедший равного врага,
соперника, я, кажется, кричала;
гляди, твердишь себе, и слушай одичало,
как шкура трескается, если о рога,
как жизнь становится ясна и дорога,
бьёт горлом, начинается сначала,
кипит и заливает берега.
риторика над тем, кто драным ртом
пускает пар - шипит, как жир горячий.
суть боя в том, чтоб всё уметь иначе
и никогда не знать его потом.
мы выиграли возможность на пустом
встать поле шахматном и, ничего не знача,
кивнуть и выдохнуть.
спасибо и на том.
как будто май, но через двадцать лет.
с балкона открывается шикарный
вид на реку и мокрый парапет.
и мы стоим, как караул бездарный,
как генералы враждовавших армий
двух государств, которых больше нет.
ни доблести, но смертное родство
в том, как друг друга мы уничтожали:
ни как рвалось, и стёкла дребезжали,
ни гимны, что орались боево,
ни флаги, ни бетонные скрижали
с героями - не стоили того.
зависимость от крови есть порок.
от вида собственной, злорадствуя, пьянеешь
и травишь, травишь рану, чтоб над ней уж
навыться и навоеваться впрок.
и на войне велик, как на войне лишь.
но суд приходит. и бывает строг.
как зверь, нашедший равного врага,
соперника, я, кажется, кричала;
гляди, твердишь себе, и слушай одичало,
как шкура трескается, если о рога,
как жизнь становится ясна и дорога,
бьёт горлом, начинается сначала,
кипит и заливает берега.
риторика над тем, кто драным ртом
пускает пар - шипит, как жир горячий.
суть боя в том, чтоб всё уметь иначе
и никогда не знать его потом.
мы выиграли возможность на пустом
встать поле шахматном и, ничего не знача,
кивнуть и выдохнуть.
спасибо и на том.
somehow poems Polozkova very "grown." hard to read
as if may, but twenty years later.
chic opens from the balcony
view of the river and wet parapet.
and we stand like a mediocre guard,
as generals of the warring armies
two states that are no more.
nor valor but mortal kinship
in how we destroyed each other:
not torn, and the glass rattled,
nor the hymns that shouted warily,
neither flags nor concrete tablets
with heroes - not worth it.
addiction to blood is a vice.
from your own kind, gloating, you get drunk
and poison, poison the wound, so that over it
learn and fight for the future.
and great in war, as in war only.
but judgment comes. and is strict.
like a beast who has found an equal enemy
rival, I seem to be screaming;
look, you say to yourself, and listen wildly,
like a skin cracking, if about horns,
how life becomes clear and dear
throats, starts over,
boils and fills the coast.
rhetoric over whoever torn mouth
blows steam - hisses like hot fat.
the essence of the battle is to be able to do things differently
and never know him afterwards.
we won the opportunity on an empty
stand up the chessboard and meaning nothing
nod and exhale.
thanks and that.
as if may, but twenty years later.
chic opens from the balcony
view of the river and wet parapet.
and we stand like a mediocre guard,
as generals of the warring armies
two states that are no more.
nor valor but mortal kinship
in how we destroyed each other:
not torn, and the glass rattled,
nor the hymns that shouted warily,
neither flags nor concrete tablets
with heroes - not worth it.
addiction to blood is a vice.
from your own kind, gloating, you get drunk
and poison, poison the wound, so that over it
learn and fight for the future.
and great in war, as in war only.
but judgment comes. and is strict.
like a beast who has found an equal enemy
rival, I seem to be screaming;
look, you say to yourself, and listen wildly,
like a skin cracking, if about horns,
how life becomes clear and dear
throats, starts over,
boils and fills the coast.
rhetoric over whoever torn mouth
blows steam - hisses like hot fat.
the essence of the battle is to be able to do things differently
and never know him afterwards.
we won the opportunity on an empty
stand up the chessboard and meaning nothing
nod and exhale.
thanks and that.
У записи 8 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Бобылёва
