у меня на окошке ни герани, ни кошки,
у меня на окошке нотный стан для гармошки.
у меня под окошком неприлично заснежен
шар земной, и ко мне он мучительно нежен.
у меня из окна есть река и сугробы,
и, мне кажется, я тут готова до гроба
проживать, рисовать акварелью ладошки
и веснушки, обклеивать ими обложки
верных книжек, гулять собираться без спешки,
из карманов находки тянуть вперемешку:
обещанья друзей и приметы прохожих,
на кого-то внезапно невольно похожих.
утопая в сугробах и в собственных "где я?",
то худея, то вовсе забыв о "худея",
то бросая, то просто с утра и босая
обнимать этот город без всякого рая.
никого не винить: ни себя, ни пропавших,
никого не считать: ни любимых, ни павших,
ничего не жалеть. слушать в парке восьмушки,
покупать по пути петушков у старушки.
у меня на окошке нотный стан для гармошки.
у меня под окошком неприлично заснежен
шар земной, и ко мне он мучительно нежен.
у меня из окна есть река и сугробы,
и, мне кажется, я тут готова до гроба
проживать, рисовать акварелью ладошки
и веснушки, обклеивать ими обложки
верных книжек, гулять собираться без спешки,
из карманов находки тянуть вперемешку:
обещанья друзей и приметы прохожих,
на кого-то внезапно невольно похожих.
утопая в сугробах и в собственных "где я?",
то худея, то вовсе забыв о "худея",
то бросая, то просто с утра и босая
обнимать этот город без всякого рая.
никого не винить: ни себя, ни пропавших,
никого не считать: ни любимых, ни павших,
ничего не жалеть. слушать в парке восьмушки,
покупать по пути петушков у старушки.
I don’t have a geranium or a cat on my window,
I have a stave for accordion on my window.
under my window indecently snowy
the globe of the earth, and to me it is painfully tender.
I have a river and snowdrifts from my window,
and I think I'm ready to the grave
to live, to draw watercolor palms
and freckles, paste over their covers
faithful books, going to gather without haste,
from the pockets of the find to pull mixed:
promises of friends and signs of passers-by,
to someone suddenly involuntarily similar.
drowning in snowdrifts and in their own "where am I?"
now losing weight, then completely forgetting about "losing weight",
then throwing, then just in the morning and barefoot
hug this city without any paradise.
Blame no one: neither yourself nor the missing,
count no one: neither loved ones nor fallen,
spare nothing. listen to the eights in the park,
fly along the way of males from an old lady.
I have a stave for accordion on my window.
under my window indecently snowy
the globe of the earth, and to me it is painfully tender.
I have a river and snowdrifts from my window,
and I think I'm ready to the grave
to live, to draw watercolor palms
and freckles, paste over their covers
faithful books, going to gather without haste,
from the pockets of the find to pull mixed:
promises of friends and signs of passers-by,
to someone suddenly involuntarily similar.
drowning in snowdrifts and in their own "where am I?"
now losing weight, then completely forgetting about "losing weight",
then throwing, then just in the morning and barefoot
hug this city without any paradise.
Blame no one: neither yourself nor the missing,
count no one: neither loved ones nor fallen,
spare nothing. listen to the eights in the park,
fly along the way of males from an old lady.
У записи 25 лайков,
5 репостов.
5 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Настя Рябцева
