ПИСЬМА С ФРОНТА
Прадед Жебуртович Анатолий Михайлович пишет жене Евдокии (помню свою прабабушку с папиросой на кухне... А дла прадеда - Дусёк).
41 г. (число и месяц утрачены)
Здравствуйте, дорогие!
Где вы все, что с вами – об этом ничего не знаю. Сам живу уже на новом месте. Несколько дней до укомплектования части провел в городе…
В нашем направлении было за последние дни несколько попыток прорвать линию обороны. Оказалось, что и теперь без бутылки не особенно решаются. Немцы шли в бой пьяными.
Психологически, говорят участники боя, это действует. Представляешь, на тебя прет лавина пьяных людей. Пулеметы и автоматы делают свое дело: молодчики валятся пластом, но следующая волна движется, шагает через своих, расстрелянная падает, а за ними прут новые. Нервам тяжеленько: создается впечатление, что они неистребимы. Лишь после боя от уцелевших раненых удалось узнать, что все они были пьяны.
Это чрезвычайно показательно. Зимой водочка – дело необходимое, теперь же – показатель моральной неустойчивости армии. Наступательный дух гитлеровцев с каждым днем боев ослабевает. Расчеты на молниеносность войны оказались бредом. С точки зрения потерь захваченная территория не оправдала себя. Вот и приходится играть ва-банк, напаивая войска. В недалеком будущем они узнают наш настоящий удар…
Пишите о своей жизни. Целую крепко, Анатолий.
***
24 января 1942 г.
Дусек!
Вот теперь я могу, наконец, считать себя спокойным: получил от тебя первое после твоего приезда в Кособродск письмо. Признаюсь, все это время, хотя и не подавал вида, но изрядно нервничал. Ведь сама понимаешь, живя в условиях блокированного города, оторванного, по существу, ото всей страны, продолжающего героически свое сопротивление, – так хочется иметь хотя бы весточку от близких, дорогих… Главное – мучило неведение и сомнение, почему до тебя не доходили мои письма. Теперь, когда контакт установлен, надеюсь, что вести от вас всех буду получать скорее…
Да, Дусек, не узнала бы ты этот город, если бы вдруг нежданно попала в него. На днях мне пришлось проезжать мимоходом по улице, где жил Васька Очнев. Его дом разбит снарядом. Сама суди, чем потчуют проклятые Гансы мирное население. Это не воины, это даже не гунны. Скотоподобные существа, потерявшие всякое подобие человека. И заметь, ведь эта страна, наплодившая ныне сотни тысяч негодяев и висельников, дала некогда Маркса, Энгельса, Гете, Гейне… Трудно и тяжело верить. Что ж, заставим ее смыть позор своего падения реками крови: это право наше – право победителей.
***
29.1.1942.
Здравствуй, родная!
Бесконечно рад: получил от тебя весточку. Признаюсь, успел изрядно истосковаться… Теперь хотя бы несколько представляю, как же сложилась жизнь кособродская. Ребятишки, видимо, изрядно тянутся вверх, растут. Боюсь, что я их, как и они меня, не узнаю…
Вот уже более пяти месяцев я имею возможность наблюдать ленинградца в положении, которого (за это ручаюсь) не знал еще ни один горожанин в прошлом… Я на минуту попробовал припомнить описания в литературе жизни городов, подвергшихся длительной блокаде. Тот же Гоголь со своим "Тарасом Бульбой", другие произведения. И, понимаешь, все это не то, хотя и там рассказывается о трудностях, о смерти, о голоде, об ужасах.
...Кстати, ты очень скупо рассказываешь о своей жизни, об экономике семьи. Напиши подробнее обо всем этом. Не хочется думать, что у вас тяжелое положение с этим. Но один из фактов, приводимых в письме Ады, заставляет насторожиться.
Будь здорова, родная. Целую и желаю успеха.
Твой Анатолий.
***
1 февраля 1942
Привет из героического Ленинграда!
...Вот уже восьмой месяц, как я связан с защитой города Ленина… Немчура обложила наш город, подошла вплотную к его окраинам, зарылась в землю, забетонировалась. Не осилив взять его с налету, стала ждать медленной смерти лучшего из городов нашей страны. А город ощетинился! Началась яростная война нервов, выдержки, выносливости. Город-герой остановил 300 000 армию оголтелых Ганцев и Фрицев. Не дал им мирных зимних квартир. Тогда немчура начала медленно стягивать петлю блокады – петлю смерти вокруг города… Но ни непрерывный поток снарядов, посылаемых на город озверелой бандой гитлеровской грабь-армией, ни сплошные налеты, разрушающие все на своем пути, не щадящие никаких ценностей, создававшихся руками нашего народа, ни суровый паек – ничто не остановило оборонной жизни ленинградцев… Вот тебе суровая правда о наших днях. И мы уцелеем. Мы не только отстоим свой город, свои жизни, но мы еще побываем в Берлине…
Анатолий
***
10 февраля 1942
Здравствуй, Дусек!
Снова значительный день – получил твою открытку от 8 января. Ты не довольна тем, что мои письма идут очень долго. Да ведь и твое письмо шло целый месяц. А за такой период, ох, как много может совершиться.
Болезнь Игоруньки (сын 4-х лет – ред.) беспокоит. Как он себя чувствует теперь? И почему ты за все время его болезни мне ни слова не написала? Информируй, родная, о всех своих и горестях, и радостях почаще. Ты, может, сама того не знаешь, как важно и дорого получить от вас всех хоть одну строчку… Сама пойми, все самое будничное, самое простое и обыденное – все это ведь мне сегодня недоступно, поэтому пусть хоть письма переносят в вашу обстановку, в ваш распорядок жизни. Именно мелочи жизни больше мне расскажут, чем все другое… Родная, почаще пиши. Это здорово поддерживает.
Ваш Анатолий
***
6.3. 1942
Здравствуйте, Дусек и вся орава!
…Сегодня вновь выезжал в город. Понемножку очищают улицы ото льда и снега, расчищают трамвайные пути. Работают исключительно женщины. Вообще "бабья" рука за период войны и многое сделала, и многое спасла...
Если по соседству есть холостяки, и они думают все же обзаводиться когда-нибудь семьей, женой, – советуйте им всем: пусть женятся на ленинградских девушках!
Анатолий
***
1.4.1942
Родимые!
Это не просто свинство с вашей стороны, это ей-ей непорядочно. Добрый десяток писем ушел к вам, но ни слова ответного. Где же "справедливость" и "чуткость"? Где, наконец, забота о живом человеке?! Сидишь, ждешь, страдаешь при виде экспедитора, и все это только для того, чтобы получить сочувственный ответ:
– К сожалению, Вам ничего…
Целую, Анатолий
***
9.4.1942
Дусек, роднушка!
За окном весенняя ночь, темь, капель. Вчера, позавчера стервятники ползали вокруг города, кое-кто из них сумел даже над городом побывать… Терпим до поры до времени. Когда же их четыре дня тому назад появилось очень много – огрызнулись. И вышло довольно неплохо: 18 штук угробили да 13 еле сумели дотянуть до своих аэродромов. Уже по этому количеству можешь судить, какова бывает в воздухе эта саранча…
И при всем этом я сегодня чувствую себя настоящим именинником. В самом деле, после месяца ожидания да вдруг человеку привалила куча писем… "Работы" мне хватило на целый вечер.
***
4.05.1942
Дуся!
Некоторое время я был неаккуратен в своих письмах. Объясняется все это и напряженностью самой работы, и предмайской хлопотней…
В майские дни Ленинград получил обилие приветствий со всех концов страны. И он заслужил это. Он не только выстоял, но и начинает упорно оживать… Даже те, кто всю войну провел здесь, кто обязан знать в силу этого свойства ленинградцев, даже все эти люди не знают, какими колоссальными возможностями и запасом сил, упорства и воли обладают наши люди!..
Целую крепко-крепко и Игорька, и Свету, и Ритку, и всю ораву взрослых.
Твой Анатолий
Прадед Жебуртович Анатолий Михайлович пишет жене Евдокии (помню свою прабабушку с папиросой на кухне... А дла прадеда - Дусёк).
41 г. (число и месяц утрачены)
Здравствуйте, дорогие!
Где вы все, что с вами – об этом ничего не знаю. Сам живу уже на новом месте. Несколько дней до укомплектования части провел в городе…
В нашем направлении было за последние дни несколько попыток прорвать линию обороны. Оказалось, что и теперь без бутылки не особенно решаются. Немцы шли в бой пьяными.
Психологически, говорят участники боя, это действует. Представляешь, на тебя прет лавина пьяных людей. Пулеметы и автоматы делают свое дело: молодчики валятся пластом, но следующая волна движется, шагает через своих, расстрелянная падает, а за ними прут новые. Нервам тяжеленько: создается впечатление, что они неистребимы. Лишь после боя от уцелевших раненых удалось узнать, что все они были пьяны.
Это чрезвычайно показательно. Зимой водочка – дело необходимое, теперь же – показатель моральной неустойчивости армии. Наступательный дух гитлеровцев с каждым днем боев ослабевает. Расчеты на молниеносность войны оказались бредом. С точки зрения потерь захваченная территория не оправдала себя. Вот и приходится играть ва-банк, напаивая войска. В недалеком будущем они узнают наш настоящий удар…
Пишите о своей жизни. Целую крепко, Анатолий.
***
24 января 1942 г.
Дусек!
Вот теперь я могу, наконец, считать себя спокойным: получил от тебя первое после твоего приезда в Кособродск письмо. Признаюсь, все это время, хотя и не подавал вида, но изрядно нервничал. Ведь сама понимаешь, живя в условиях блокированного города, оторванного, по существу, ото всей страны, продолжающего героически свое сопротивление, – так хочется иметь хотя бы весточку от близких, дорогих… Главное – мучило неведение и сомнение, почему до тебя не доходили мои письма. Теперь, когда контакт установлен, надеюсь, что вести от вас всех буду получать скорее…
Да, Дусек, не узнала бы ты этот город, если бы вдруг нежданно попала в него. На днях мне пришлось проезжать мимоходом по улице, где жил Васька Очнев. Его дом разбит снарядом. Сама суди, чем потчуют проклятые Гансы мирное население. Это не воины, это даже не гунны. Скотоподобные существа, потерявшие всякое подобие человека. И заметь, ведь эта страна, наплодившая ныне сотни тысяч негодяев и висельников, дала некогда Маркса, Энгельса, Гете, Гейне… Трудно и тяжело верить. Что ж, заставим ее смыть позор своего падения реками крови: это право наше – право победителей.
***
29.1.1942.
Здравствуй, родная!
Бесконечно рад: получил от тебя весточку. Признаюсь, успел изрядно истосковаться… Теперь хотя бы несколько представляю, как же сложилась жизнь кособродская. Ребятишки, видимо, изрядно тянутся вверх, растут. Боюсь, что я их, как и они меня, не узнаю…
Вот уже более пяти месяцев я имею возможность наблюдать ленинградца в положении, которого (за это ручаюсь) не знал еще ни один горожанин в прошлом… Я на минуту попробовал припомнить описания в литературе жизни городов, подвергшихся длительной блокаде. Тот же Гоголь со своим "Тарасом Бульбой", другие произведения. И, понимаешь, все это не то, хотя и там рассказывается о трудностях, о смерти, о голоде, об ужасах.
...Кстати, ты очень скупо рассказываешь о своей жизни, об экономике семьи. Напиши подробнее обо всем этом. Не хочется думать, что у вас тяжелое положение с этим. Но один из фактов, приводимых в письме Ады, заставляет насторожиться.
Будь здорова, родная. Целую и желаю успеха.
Твой Анатолий.
***
1 февраля 1942
Привет из героического Ленинграда!
...Вот уже восьмой месяц, как я связан с защитой города Ленина… Немчура обложила наш город, подошла вплотную к его окраинам, зарылась в землю, забетонировалась. Не осилив взять его с налету, стала ждать медленной смерти лучшего из городов нашей страны. А город ощетинился! Началась яростная война нервов, выдержки, выносливости. Город-герой остановил 300 000 армию оголтелых Ганцев и Фрицев. Не дал им мирных зимних квартир. Тогда немчура начала медленно стягивать петлю блокады – петлю смерти вокруг города… Но ни непрерывный поток снарядов, посылаемых на город озверелой бандой гитлеровской грабь-армией, ни сплошные налеты, разрушающие все на своем пути, не щадящие никаких ценностей, создававшихся руками нашего народа, ни суровый паек – ничто не остановило оборонной жизни ленинградцев… Вот тебе суровая правда о наших днях. И мы уцелеем. Мы не только отстоим свой город, свои жизни, но мы еще побываем в Берлине…
Анатолий
***
10 февраля 1942
Здравствуй, Дусек!
Снова значительный день – получил твою открытку от 8 января. Ты не довольна тем, что мои письма идут очень долго. Да ведь и твое письмо шло целый месяц. А за такой период, ох, как много может совершиться.
Болезнь Игоруньки (сын 4-х лет – ред.) беспокоит. Как он себя чувствует теперь? И почему ты за все время его болезни мне ни слова не написала? Информируй, родная, о всех своих и горестях, и радостях почаще. Ты, может, сама того не знаешь, как важно и дорого получить от вас всех хоть одну строчку… Сама пойми, все самое будничное, самое простое и обыденное – все это ведь мне сегодня недоступно, поэтому пусть хоть письма переносят в вашу обстановку, в ваш распорядок жизни. Именно мелочи жизни больше мне расскажут, чем все другое… Родная, почаще пиши. Это здорово поддерживает.
Ваш Анатолий
***
6.3. 1942
Здравствуйте, Дусек и вся орава!
…Сегодня вновь выезжал в город. Понемножку очищают улицы ото льда и снега, расчищают трамвайные пути. Работают исключительно женщины. Вообще "бабья" рука за период войны и многое сделала, и многое спасла...
Если по соседству есть холостяки, и они думают все же обзаводиться когда-нибудь семьей, женой, – советуйте им всем: пусть женятся на ленинградских девушках!
Анатолий
***
1.4.1942
Родимые!
Это не просто свинство с вашей стороны, это ей-ей непорядочно. Добрый десяток писем ушел к вам, но ни слова ответного. Где же "справедливость" и "чуткость"? Где, наконец, забота о живом человеке?! Сидишь, ждешь, страдаешь при виде экспедитора, и все это только для того, чтобы получить сочувственный ответ:
– К сожалению, Вам ничего…
Целую, Анатолий
***
9.4.1942
Дусек, роднушка!
За окном весенняя ночь, темь, капель. Вчера, позавчера стервятники ползали вокруг города, кое-кто из них сумел даже над городом побывать… Терпим до поры до времени. Когда же их четыре дня тому назад появилось очень много – огрызнулись. И вышло довольно неплохо: 18 штук угробили да 13 еле сумели дотянуть до своих аэродромов. Уже по этому количеству можешь судить, какова бывает в воздухе эта саранча…
И при всем этом я сегодня чувствую себя настоящим именинником. В самом деле, после месяца ожидания да вдруг человеку привалила куча писем… "Работы" мне хватило на целый вечер.
***
4.05.1942
Дуся!
Некоторое время я был неаккуратен в своих письмах. Объясняется все это и напряженностью самой работы, и предмайской хлопотней…
В майские дни Ленинград получил обилие приветствий со всех концов страны. И он заслужил это. Он не только выстоял, но и начинает упорно оживать… Даже те, кто всю войну провел здесь, кто обязан знать в силу этого свойства ленинградцев, даже все эти люди не знают, какими колоссальными возможностями и запасом сил, упорства и воли обладают наши люди!..
Целую крепко-крепко и Игорька, и Свету, и Ритку, и всю ораву взрослых.
Твой Анатолий
FRONT LETTERS
Great-grandfather Anatoly Mikhailovich Zheburtovich writes to his wife Evdokia (I remember my great-grandmother with a cigarette in the kitchen ... And for the great-grandfather - Dusyok).
41 g. (Date and month lost)
Hello dear!
Where are you all that is with you - I don’t know anything about it. I myself live in a new place. A few days before manning parts spent in the city ...
In our direction there have been several attempts in recent days to break through the line of defense. It turned out that even now without a bottle they are not particularly solved. The Germans went into battle drunk.
Psychologically, the battle participants say, this works. Imagine a rush of drunken people rushing at you. Machine guns and machine guns do their job: the young men are lying in bed, but the next wave moves, steps through their own, the shot falls, and after them new rods. It’s hard for the nerves: it seems that they are indestructible. Only after the battle did the surviving wounded manage to learn that they were all drunk.
This is extremely revealing. In winter, vodka is a necessary thing, now it is an indicator of the moral instability of the army. The offensive spirit of the Nazis is weakening every day. The calculations on the lightning speed of the war turned out to be nonsense. In terms of losses, the seized territory did not justify itself. So you have to play all-in, soldering troops. In the near future they will recognize our real blow ...
Write about your life. Kisses tightly, Anatoly.
***
January 24, 1942
Dusek!
Now, I can finally consider myself calm: I received the first letter from you after your arrival in Kosobrodsk. I admit, all this time, although I did not give a look, I was pretty nervous. After all, you understand yourself, living in a blocked city, essentially divorced from the whole country, continuing its heroic resistance - I really want to have at least news from my relatives, dear ... The main thing was ignorance and doubt why my letters didn’t reach you . Now that the contact is established, I hope that I will receive from all of you soon ...
Yes, Dusek, you would not recognize this city if you suddenly got into it. The other day I had to pass in passing along the street where Vaska Ochnev lived. His house is broken by a shell. Judge for yourself what the damned Hans are treating the civilian population. These are not warriors, these are not even the Huns. Cattle-like creatures that have lost all semblance of man. And notice, because this country, which has now spawned hundreds of thousands of villains and gallows, once gave Marx, Engels, Goethe, Heine ... It's hard and hard to believe. Well, let's make her wash away the shame of her fall with rivers of blood: this is our right - the right of the victors.
***
01/29/1942.
Hello dear!
Infinitely happy: I received news from you. I admit, I managed to really languish ... Now, at least I can somewhat imagine how the life of the Kosobrodsky community developed. The kids, apparently, are pretty drawn up, growing up. I’m afraid that I, like them, will not recognize me ...
For more than five months now, I have been able to observe a Leningrader in a position that (I guarantee it) not a single citizen has known in the past ... For a moment I tried to recall the descriptions in the literature of the life of cities that were subjected to a prolonged blockade. The same Gogol with his "Taras Bulba", other works. And, you see, all this is not that, although it tells about difficulties, about death, about hunger, about horrors.
... By the way, you talk very sparingly about your life, about the economy of the family. Write more about all this. I don’t want to think that you have a difficult situation with this. But one of the facts cited in the letter of Ada makes one wary.
Be healthy, dear. I kiss and wish you success.
Your Anatoly.
***
February 1, 1942
Greetings from heroic Leningrad!
... For the eighth month now, as I am connected with the defense of the city of Lenin ... Nemchura overlaid our city, came close to its outskirts, buried itself in the ground, concreted. Not having mastered taking it on the fly, she began to wait for the slow death of the best of the cities of our country. And the city has bristled! A fierce war of nerves, endurance, endurance began. The hero city stopped 300,000 army of rabid Ghanaians and Fritzes. I did not give them peaceful winter apartments. Then nemchura slowly began to tighten the loop of the blockade - the loop of death around the city ... But neither the continuous stream of shells sent to the city by a brutal gang of Hitler's robbing army, nor continuous raids that destroy everything in its path, spare no values created by the hands of our people, nor severe rations - nothing stopped the defense life of Leningraders ... Here you have the harsh truth about our days. And we will survive. We will not only defend our city, our lives, but we will also visit Berlin ...
Anatoly
***
February 10, 1942
Hello, Dusek!
Again a significant day - I received your postcard on January 8th. You are not happy that my letters last a very long time. Why, your letter lasted a whole month. And for such a period, oh, how much can happen.
Igor’s disease (son of 4 years old - ed.) Is worrying. How is he feeling now? And why haven’t you written a word to me for the whole time of his illness? Inform, dear, about all your sorrows and joys more often. You yourself may not know how
Great-grandfather Anatoly Mikhailovich Zheburtovich writes to his wife Evdokia (I remember my great-grandmother with a cigarette in the kitchen ... And for the great-grandfather - Dusyok).
41 g. (Date and month lost)
Hello dear!
Where are you all that is with you - I don’t know anything about it. I myself live in a new place. A few days before manning parts spent in the city ...
In our direction there have been several attempts in recent days to break through the line of defense. It turned out that even now without a bottle they are not particularly solved. The Germans went into battle drunk.
Psychologically, the battle participants say, this works. Imagine a rush of drunken people rushing at you. Machine guns and machine guns do their job: the young men are lying in bed, but the next wave moves, steps through their own, the shot falls, and after them new rods. It’s hard for the nerves: it seems that they are indestructible. Only after the battle did the surviving wounded manage to learn that they were all drunk.
This is extremely revealing. In winter, vodka is a necessary thing, now it is an indicator of the moral instability of the army. The offensive spirit of the Nazis is weakening every day. The calculations on the lightning speed of the war turned out to be nonsense. In terms of losses, the seized territory did not justify itself. So you have to play all-in, soldering troops. In the near future they will recognize our real blow ...
Write about your life. Kisses tightly, Anatoly.
***
January 24, 1942
Dusek!
Now, I can finally consider myself calm: I received the first letter from you after your arrival in Kosobrodsk. I admit, all this time, although I did not give a look, I was pretty nervous. After all, you understand yourself, living in a blocked city, essentially divorced from the whole country, continuing its heroic resistance - I really want to have at least news from my relatives, dear ... The main thing was ignorance and doubt why my letters didn’t reach you . Now that the contact is established, I hope that I will receive from all of you soon ...
Yes, Dusek, you would not recognize this city if you suddenly got into it. The other day I had to pass in passing along the street where Vaska Ochnev lived. His house is broken by a shell. Judge for yourself what the damned Hans are treating the civilian population. These are not warriors, these are not even the Huns. Cattle-like creatures that have lost all semblance of man. And notice, because this country, which has now spawned hundreds of thousands of villains and gallows, once gave Marx, Engels, Goethe, Heine ... It's hard and hard to believe. Well, let's make her wash away the shame of her fall with rivers of blood: this is our right - the right of the victors.
***
01/29/1942.
Hello dear!
Infinitely happy: I received news from you. I admit, I managed to really languish ... Now, at least I can somewhat imagine how the life of the Kosobrodsky community developed. The kids, apparently, are pretty drawn up, growing up. I’m afraid that I, like them, will not recognize me ...
For more than five months now, I have been able to observe a Leningrader in a position that (I guarantee it) not a single citizen has known in the past ... For a moment I tried to recall the descriptions in the literature of the life of cities that were subjected to a prolonged blockade. The same Gogol with his "Taras Bulba", other works. And, you see, all this is not that, although it tells about difficulties, about death, about hunger, about horrors.
... By the way, you talk very sparingly about your life, about the economy of the family. Write more about all this. I don’t want to think that you have a difficult situation with this. But one of the facts cited in the letter of Ada makes one wary.
Be healthy, dear. I kiss and wish you success.
Your Anatoly.
***
February 1, 1942
Greetings from heroic Leningrad!
... For the eighth month now, as I am connected with the defense of the city of Lenin ... Nemchura overlaid our city, came close to its outskirts, buried itself in the ground, concreted. Not having mastered taking it on the fly, she began to wait for the slow death of the best of the cities of our country. And the city has bristled! A fierce war of nerves, endurance, endurance began. The hero city stopped 300,000 army of rabid Ghanaians and Fritzes. I did not give them peaceful winter apartments. Then nemchura slowly began to tighten the loop of the blockade - the loop of death around the city ... But neither the continuous stream of shells sent to the city by a brutal gang of Hitler's robbing army, nor continuous raids that destroy everything in its path, spare no values created by the hands of our people, nor severe rations - nothing stopped the defense life of Leningraders ... Here you have the harsh truth about our days. And we will survive. We will not only defend our city, our lives, but we will also visit Berlin ...
Anatoly
***
February 10, 1942
Hello, Dusek!
Again a significant day - I received your postcard on January 8th. You are not happy that my letters last a very long time. Why, your letter lasted a whole month. And for such a period, oh, how much can happen.
Igor’s disease (son of 4 years old - ed.) Is worrying. How is he feeling now? And why haven’t you written a word to me for the whole time of his illness? Inform, dear, about all your sorrows and joys more often. You yourself may not know how
У записи 26 лайков,
1 репостов,
393 просмотров.
1 репостов,
393 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Зоя Давудова
