Когда я слышу эту песню, у меня перед глазами встает самое "вонючее" египетское кабаре, которое я видела в своей жизни, назовем его N. Это было в 2013-м или 2014-м, не помню точный год, но все ждали вторую египетскую попытку революции. Закончился Ахлян, у нас была одна ночь до самолета - задерживаться было нельзя, Тахрир уже наполнялся людьми, и всем участникам фестиваля строго рекомендовали уехать. В эту странную ночь, когда в каирском воздухе, как смог, висело напряжение, нам повезло побывать в N - крошечное, всего на 8-10 столов, замызганное, в буквальном смысле слова вонючее кабаре на верхнем этаже такого же замызганного отеля. Открыв дверь, мы дружно ослепли, оглохли и перестали дышать - кабаре встретило нас едкой дымовой завесой, отчетливо пахнущей гашишем, визгом синтезатора и непередаваемой атмосферой ада. Женщин в зале не было. Женщинам вообще нечего делать в таких местах. Мы, слава богу, были в сопровождении надежных людей, которых местные "все" знали и уважали, но все же было не по себе. Когда глаза привыкли к дыму, мы увидели сцену - два на два метра - на которой каким-то чудом помещался бэнд из 5 человек. Над сценой трогательно свисал новогодний дождик. На сцене перетаптывалась явно начинающая египетская танцовщица...
Я не забуду это кабаре никогда. В эту жуткую и прекрасную ночь откровения шли одно за другим, как одна за другой выходили на сцену египтянки - простые некрасивые женщины из оборванных каирских кварталов, бедные и нескладные, как вся жизнь большей части Египта. Они никогда не учились танцу, но я получила от них больше понимания египетского танца, чем за мастер-классы в своей жизни. Больше всех я запомнила двух.
Одна - испуганная молоденькая девочка в отвратительном костюме, которая совершенно не слышала музыку и явно не понимала, что делать. В перерыве между песнями она явно от отчаяния вытащила нас танцевать к себе на сцену. И вдруг она поняла, что - МЫ! УМЕЕМ! ТАНЦЕВАТЬ! - и ее уставшее измотанное лицо (скольких человек она кормит с тех грошей, что она зарабатывает в этом кошмарном месте?) вдруг озарилось совершенно детским восторгом! Она начала повторять за нами - и я видела, что в этот момент она была совершенно счастлива.
Вторая была в хорошем костюме и танцевала увереннее всех в эту ночь. Возможно, она была "звездой" в этом клубе. Лучезарно улыбаясь, она подошла к нам и, пританцовывая, принялась жать нам руки. Потом она спросила, все так же лучезарно улыбаясь и продолжая танцевать:
- А вы знаете, что у нас завтра революция?
...А на сцене пятеро музыкантов самозабвенно выжимали из своих инструментов визг и вопль. Над танцовщицами без остановки летели деньги. Барыги - ах, простите, гости кабаре - размахивали кальянами и передавали друг другу приветы через певца. Нам не хотелось уходить. Мы были там счастливы. Нам тоже стало наплевать, что завтра революция. Что может сделать какая-то вшивая революция с музыкой и танцем, которым тысячи лет? И меня не покидало ощущение, что я сижу в обломках древнеегипетского храма и наблюдаю какую-то священную церемонию.
Я не забуду это кабаре никогда. В эту жуткую и прекрасную ночь откровения шли одно за другим, как одна за другой выходили на сцену египтянки - простые некрасивые женщины из оборванных каирских кварталов, бедные и нескладные, как вся жизнь большей части Египта. Они никогда не учились танцу, но я получила от них больше понимания египетского танца, чем за мастер-классы в своей жизни. Больше всех я запомнила двух.
Одна - испуганная молоденькая девочка в отвратительном костюме, которая совершенно не слышала музыку и явно не понимала, что делать. В перерыве между песнями она явно от отчаяния вытащила нас танцевать к себе на сцену. И вдруг она поняла, что - МЫ! УМЕЕМ! ТАНЦЕВАТЬ! - и ее уставшее измотанное лицо (скольких человек она кормит с тех грошей, что она зарабатывает в этом кошмарном месте?) вдруг озарилось совершенно детским восторгом! Она начала повторять за нами - и я видела, что в этот момент она была совершенно счастлива.
Вторая была в хорошем костюме и танцевала увереннее всех в эту ночь. Возможно, она была "звездой" в этом клубе. Лучезарно улыбаясь, она подошла к нам и, пританцовывая, принялась жать нам руки. Потом она спросила, все так же лучезарно улыбаясь и продолжая танцевать:
- А вы знаете, что у нас завтра революция?
...А на сцене пятеро музыкантов самозабвенно выжимали из своих инструментов визг и вопль. Над танцовщицами без остановки летели деньги. Барыги - ах, простите, гости кабаре - размахивали кальянами и передавали друг другу приветы через певца. Нам не хотелось уходить. Мы были там счастливы. Нам тоже стало наплевать, что завтра революция. Что может сделать какая-то вшивая революция с музыкой и танцем, которым тысячи лет? И меня не покидало ощущение, что я сижу в обломках древнеегипетского храма и наблюдаю какую-то священную церемонию.
When I hear this song, I have the most “stinking” Egyptian cabaret that I have seen in my life, let's call it N. It was in 2013 or 2014, I don’t remember the exact year, but everyone was waiting for the second Egyptian attempted revolution. Akhlyan ended, we had one night before the plane - it was impossible to linger, Tahrir was already full of people, and all participants in the festival were strictly recommended to leave. On this strange night, when tension seemed to hang in the Cairo air, we were fortunate enough to visit N - a tiny, only 8-10 tables, shabby, literally smelly cabaret on the top floor of the same shabby hotel. Opening the door, we blinded together, deafened and stopped breathing - the cabaret greeted us with a caustic smokescreen, clearly smelling of hash, a squealing synthesizer and the indescribable atmosphere of hell. There were no women in the hall. Women have nothing to do in such places. Thank God, we were accompanied by reliable people whom the local "everyone" knew and respected, but was still uneasy. When our eyes got used to the smoke, we saw a scene - two by two meters - on which, by some miracle, a band of 5 people was placed. The New Year’s rain was touchingly hanging over the stage. An obviously novice Egyptian dancer was trampling on the stage ...
I will never forget this cabaret ever. On this terrible and beautiful night, revelations came one after another, as the Egyptians went on stage one after another - simple ugly women from ragged Cairo neighborhoods, poor and awkward, like the whole life of most of Egypt. They never studied dance, but I got from them more understanding of Egyptian dance than for the master classes in my life. Most of all I remember two.
One is a frightened young girl in a disgusting costume who did not hear music at all and clearly did not understand what to do. Between the songs, she, obviously out of desperation, pulled us to dance to her stage. And suddenly she realized that - WE! WE ARE ABLE! DANCE! - and her tired exhausted face (how many people does she feed with the pennies that she earns in this nightmarish place?) suddenly lit up with a completely childish delight! She began to repeat after us - and I saw that at that moment she was completely happy.
The second was in a good suit and danced most confidently that night. Perhaps she was a “star” in this club. Smiling radiantly, she came up to us and, dancing, began to shake hands with us. Then she asked, still smiling radiantly and continuing to dance:
“Do you know that we have a revolution tomorrow?”
... And on the stage, five musicians selflessly squeezed a screech and a scream from their instruments. Money flew over the dancers without stopping. Hucksters - oh, excuse me, the guests of the cabaret - waved hookahs and conveyed greetings to each other through the singer. We did not want to leave. We were happy there. We also did not care that tomorrow is a revolution. What can some lousy revolution do with music and dance that is thousands of years old? And the feeling that I was sitting in the wreckage of an ancient Egyptian temple and watching some kind of sacred ceremony did not leave me.
I will never forget this cabaret ever. On this terrible and beautiful night, revelations came one after another, as the Egyptians went on stage one after another - simple ugly women from ragged Cairo neighborhoods, poor and awkward, like the whole life of most of Egypt. They never studied dance, but I got from them more understanding of Egyptian dance than for the master classes in my life. Most of all I remember two.
One is a frightened young girl in a disgusting costume who did not hear music at all and clearly did not understand what to do. Between the songs, she, obviously out of desperation, pulled us to dance to her stage. And suddenly she realized that - WE! WE ARE ABLE! DANCE! - and her tired exhausted face (how many people does she feed with the pennies that she earns in this nightmarish place?) suddenly lit up with a completely childish delight! She began to repeat after us - and I saw that at that moment she was completely happy.
The second was in a good suit and danced most confidently that night. Perhaps she was a “star” in this club. Smiling radiantly, she came up to us and, dancing, began to shake hands with us. Then she asked, still smiling radiantly and continuing to dance:
“Do you know that we have a revolution tomorrow?”
... And on the stage, five musicians selflessly squeezed a screech and a scream from their instruments. Money flew over the dancers without stopping. Hucksters - oh, excuse me, the guests of the cabaret - waved hookahs and conveyed greetings to each other through the singer. We did not want to leave. We were happy there. We also did not care that tomorrow is a revolution. What can some lousy revolution do with music and dance that is thousands of years old? And the feeling that I was sitting in the wreckage of an ancient Egyptian temple and watching some kind of sacred ceremony did not leave me.
У записи 208 лайков,
12 репостов,
4618 просмотров.
12 репостов,
4618 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наталья Барсова
![Юлия Март [Jull Mart]](https://pp.userapi.com/c629630/v629630640/485e2/EHeD8klOs-g.jpg "Юлия Март [Jull Mart]")
