Цветаева, Ахматова – сурово,
У Гиппиус трезвон минорных нот.
Хочу я быть, как Алла Пугачева,
Той женщина, которая поёт.
Оваций до последнего поклона,
Пошла бы чтоб народная молва.
Чтоб вышла из последнего вагона,
И громко закричала букву «А».
Чтоб нафиг посылалась вука-вука -
Какая от нее вообще маржа?
Чтоб жить в шисят с ровесниками внука,
И правнуков ровесников рожать.
Завистники б срамили мою внешность:
«Скрывает жир под пончо и пальто!»
А я б ржала, так искренне, так нежно:
«А вы, ха-ха, а вы вообще-то кто?».
Чтоб можно было вить из всех веревки,
С врагами чтобы было хорошо.
Чтоб я, вообще, гордилась в заголовках
Под фото миллионным этим «ШОК!»
Гроза, чтоб в Петербурге не кончалась,
И бабе у окна хватало сил.
Чтоб тихо встал у сонного причала.
Чтоб, ах какой мужчина, тоже был!
Рубальская, Горалик, Полозкова,
Как водится, у каждой свой сонет.
А я хочу, как Алла Пугачева,
Той женщиной, которая поэт.
У Гиппиус трезвон минорных нот.
Хочу я быть, как Алла Пугачева,
Той женщина, которая поёт.
Оваций до последнего поклона,
Пошла бы чтоб народная молва.
Чтоб вышла из последнего вагона,
И громко закричала букву «А».
Чтоб нафиг посылалась вука-вука -
Какая от нее вообще маржа?
Чтоб жить в шисят с ровесниками внука,
И правнуков ровесников рожать.
Завистники б срамили мою внешность:
«Скрывает жир под пончо и пальто!»
А я б ржала, так искренне, так нежно:
«А вы, ха-ха, а вы вообще-то кто?».
Чтоб можно было вить из всех веревки,
С врагами чтобы было хорошо.
Чтоб я, вообще, гордилась в заголовках
Под фото миллионным этим «ШОК!»
Гроза, чтоб в Петербурге не кончалась,
И бабе у окна хватало сил.
Чтоб тихо встал у сонного причала.
Чтоб, ах какой мужчина, тоже был!
Рубальская, Горалик, Полозкова,
Как водится, у каждой свой сонет.
А я хочу, как Алла Пугачева,
Той женщиной, которая поэт.
Tsvetaeva, Akhmatova - severely,
Gippius has a chime of minor notes.
I want to be like Alla Pugacheva,
The woman who sings.
Ovations to the last bow,
I would have gone to rumor.
To get out of the last car,
And she screamed loudly the letter “A”.
So that nafig was sent wook-wook -
What is her margin?
To live in hang with peers of a grandson,
And give birth to the great-grandchildren of peers.
Envious people shame my appearance:
"Hides fat under a poncho and coat!"
And I would laugh, so sincerely, so gently:
"And you, haha, and you actually who?"
So that you can twist from all the ropes,
With enemies to be good.
That I, in general, was proud in headings
Under the millionth photo, this is “SHOCK!”
Thunderstorm so that it doesn’t end in St. Petersburg,
And the woman at the window had enough strength.
So that he stood quietly at the sleepy pier.
So what a man, too!
Rubalskaya, Goralik, Polozkova,
As usual, each has its own sonnet.
And I want, like Alla Pugacheva,
The woman who is a poet.
Gippius has a chime of minor notes.
I want to be like Alla Pugacheva,
The woman who sings.
Ovations to the last bow,
I would have gone to rumor.
To get out of the last car,
And she screamed loudly the letter “A”.
So that nafig was sent wook-wook -
What is her margin?
To live in hang with peers of a grandson,
And give birth to the great-grandchildren of peers.
Envious people shame my appearance:
"Hides fat under a poncho and coat!"
And I would laugh, so sincerely, so gently:
"And you, haha, and you actually who?"
So that you can twist from all the ropes,
With enemies to be good.
That I, in general, was proud in headings
Under the millionth photo, this is “SHOCK!”
Thunderstorm so that it doesn’t end in St. Petersburg,
And the woman at the window had enough strength.
So that he stood quietly at the sleepy pier.
So what a man, too!
Rubalskaya, Goralik, Polozkova,
As usual, each has its own sonnet.
And I want, like Alla Pugacheva,
The woman who is a poet.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Роман Киташов оставил(а) запись на стене пользователя Екатерина Роек
