КremlinRussia: калькулятор против Путина
Апрель 2009 года. Я сижу в офисе близкой к одному министерству общественной организации. Аффилированное с ней рекламное агентство участвует в двух тендерах того же ведомства и всерьез собирается выиграть оба. В какой-то момент чиновник министерства решает, что «двойная победа» — слишком рискованно и надо объединить два тендера в один. На это у них есть один день.
Агентство еще и виртуальное. В нем нет ни одного человека, который бы мог в течение дня свести два комплекта тендерной документации в один. И тем более того, кто мог бы выполнить сам подряд. Прокладка вынуждена искать реальные рабочие руки и обращается ко мне. Я соглашаюсь помочь в обмен на устную договоренность о том, что стану субподрядчиком. Через полчаса приезжаю в офис на проспекте Мира и еще через два передаю готовый документ. Меня просят отправить его на неприметный ящик на бесплатном почтовом сервере.
Общая стоимость проекта превышает рыночные расценки примерно в 12-15 раз. Я прошу 15%, рассчитывая на премию за «соучастие». Мне предлагают 6-7%. После двух дней напряженных переговоров я отказываюсь в этом участвовать. Жадность не позволяет мне смириться с арифметикой, при которой тот, кто умеет работать, получит 7%, а кто не умеет — 93%.
Через год я прочитаю в блоге у Навального, что большинство исполнителей IT-проектов, выполняющих субподряды для победителей госконтрактов, делают работу за 3–8% закупочной стоимости. Оказывается, меня оценили по верхней границе.
Еще через пару месяцев мне звонит знакомый журналист, который расследует деятельность Роснано и копается на сайте закупок компании. «Скажи, пожалуйста, «исследование сбыта нанопродукции в Новосибирской и Белгородской областях» может стоить $330 000?» Он обратился ко мне как к эксперту. За несколько месяцев до этого я уволился из крупной международной исследовательской компании.
Перед уходом я участвовал в масштабном исследовании всего российского софтверного рынка. Чтобы научиться работать с итоговым «деливераблом» — базой данных, мне пришлось поехать на тренинг в Прагу. Когда я дописал первый запрос, двухъядерный Vaio с четырьмя гигабайтами оперативки задумался на 20 минут. В базе содержались данные о продажах всех софтверных вендоров на российском рынке, начиная с гигантов вроде Microsoft, IBM и Oracle и заканчивая доходами от поддержки бесплатного Linux компании Mandriva, которую не так давно приобрел экс-министр Рейман. С детальной разбивкой по продуктам, регионам и сегментам рынка. 1 600 000 строк.
Проект длился несколько месяцев и стоил $600 000. Над ним работало 20 квалифицированных аналитиков в нескольких странах, а недостаточно квалифицированные летали учиться в Прагу и жили там в пятизвездочных отелях.
В Белгородской области нет рынка нанотехнологической продукции. В Белгороде нет пятизвездочных отелей. На рынке нанотехнологий нет десятков производителей, которые продавали бы продукцию на миллиарды долларов. Два исследования отличались принципиально. Всем, кроме стоимости.
Покупательная способность нашего государства зашкаливает. Чтобы это понять, не надо читать почту Кристины Потупчик. Не обязательно читать и деловую прессу, в которой пишут, что стоимость километра российской ветки газопровода Nordstream стоит в пять раз дороже немецкой. И что подрядчик принадлежит бывшему спарринг-партнеру Владимира Путина Аркадию Ротенбергу. Система так сильно разрослась, что рано или поздно каждый из нас сталкивается с ней лично.
Почти каждый день в эфире программы «Время» Владимир Путин генерирует случайные числа, сопрягая их с миллионами и миллиардами и рассказывая, кому и на что он их выделит. Интересно другое: если кто-то тратит очень много денег, откуда он их берет?
Пропаганда Первого канала убеждает нас, что доброе государство взимает ренту с жирующих нефтегазовых компаний и раздает деньги учителям, врачам, военным, силовикам и прочим бюджетникам. Параллельно прикормленные экономисты хвастаются тем, что у нас плоская шкала и одновременно одна из самых низких в мире ставок подоходного налога — всего 13%.
Но как только вы получили зарплату, 35
Апрель 2009 года. Я сижу в офисе близкой к одному министерству общественной организации. Аффилированное с ней рекламное агентство участвует в двух тендерах того же ведомства и всерьез собирается выиграть оба. В какой-то момент чиновник министерства решает, что «двойная победа» — слишком рискованно и надо объединить два тендера в один. На это у них есть один день.
Агентство еще и виртуальное. В нем нет ни одного человека, который бы мог в течение дня свести два комплекта тендерной документации в один. И тем более того, кто мог бы выполнить сам подряд. Прокладка вынуждена искать реальные рабочие руки и обращается ко мне. Я соглашаюсь помочь в обмен на устную договоренность о том, что стану субподрядчиком. Через полчаса приезжаю в офис на проспекте Мира и еще через два передаю готовый документ. Меня просят отправить его на неприметный ящик на бесплатном почтовом сервере.
Общая стоимость проекта превышает рыночные расценки примерно в 12-15 раз. Я прошу 15%, рассчитывая на премию за «соучастие». Мне предлагают 6-7%. После двух дней напряженных переговоров я отказываюсь в этом участвовать. Жадность не позволяет мне смириться с арифметикой, при которой тот, кто умеет работать, получит 7%, а кто не умеет — 93%.
Через год я прочитаю в блоге у Навального, что большинство исполнителей IT-проектов, выполняющих субподряды для победителей госконтрактов, делают работу за 3–8% закупочной стоимости. Оказывается, меня оценили по верхней границе.
Еще через пару месяцев мне звонит знакомый журналист, который расследует деятельность Роснано и копается на сайте закупок компании. «Скажи, пожалуйста, «исследование сбыта нанопродукции в Новосибирской и Белгородской областях» может стоить $330 000?» Он обратился ко мне как к эксперту. За несколько месяцев до этого я уволился из крупной международной исследовательской компании.
Перед уходом я участвовал в масштабном исследовании всего российского софтверного рынка. Чтобы научиться работать с итоговым «деливераблом» — базой данных, мне пришлось поехать на тренинг в Прагу. Когда я дописал первый запрос, двухъядерный Vaio с четырьмя гигабайтами оперативки задумался на 20 минут. В базе содержались данные о продажах всех софтверных вендоров на российском рынке, начиная с гигантов вроде Microsoft, IBM и Oracle и заканчивая доходами от поддержки бесплатного Linux компании Mandriva, которую не так давно приобрел экс-министр Рейман. С детальной разбивкой по продуктам, регионам и сегментам рынка. 1 600 000 строк.
Проект длился несколько месяцев и стоил $600 000. Над ним работало 20 квалифицированных аналитиков в нескольких странах, а недостаточно квалифицированные летали учиться в Прагу и жили там в пятизвездочных отелях.
В Белгородской области нет рынка нанотехнологической продукции. В Белгороде нет пятизвездочных отелей. На рынке нанотехнологий нет десятков производителей, которые продавали бы продукцию на миллиарды долларов. Два исследования отличались принципиально. Всем, кроме стоимости.
Покупательная способность нашего государства зашкаливает. Чтобы это понять, не надо читать почту Кристины Потупчик. Не обязательно читать и деловую прессу, в которой пишут, что стоимость километра российской ветки газопровода Nordstream стоит в пять раз дороже немецкой. И что подрядчик принадлежит бывшему спарринг-партнеру Владимира Путина Аркадию Ротенбергу. Система так сильно разрослась, что рано или поздно каждый из нас сталкивается с ней лично.
Почти каждый день в эфире программы «Время» Владимир Путин генерирует случайные числа, сопрягая их с миллионами и миллиардами и рассказывая, кому и на что он их выделит. Интересно другое: если кто-то тратит очень много денег, откуда он их берет?
Пропаганда Первого канала убеждает нас, что доброе государство взимает ренту с жирующих нефтегазовых компаний и раздает деньги учителям, врачам, военным, силовикам и прочим бюджетникам. Параллельно прикормленные экономисты хвастаются тем, что у нас плоская шкала и одновременно одна из самых низких в мире ставок подоходного налога — всего 13%.
Но как только вы получили зарплату, 35
KremlinRussia: calculator against Putin
April 2009 I am sitting in an office close to one ministry of a public organization. An advertising agency affiliated with it participates in two tenders of the same agency and is seriously planning to win both. At some point, a ministry official decides that a “double victory” is too risky and it is necessary to combine the two tenders into one. They have one day for this.
The agency is also virtual. There is not a single person who could bring two sets of tender documents into one during the day. And even more so, who could do it himself in a row. The gasket is forced to look for real working hands and turns to me. I agree to help in exchange for an oral agreement that I will become a subcontractor. After half an hour I arrive at the office on Mira Avenue and after two more I deliver the finished document. I am asked to send it to an inconspicuous box on a free mail server.
The total project cost exceeds market rates by about 12-15 times. I ask for 15%, counting on a bonus for "complicity." They offer me 6-7%. After two days of intense negotiations, I refuse to participate. Greed does not allow me to come to terms with arithmetic, in which one who knows how to work will receive 7%, and who does not know how - 93%.
A year later, I read on Navalny’s blog that most IT project executors who are subcontracting for state contract winners do work for 3–8% of the purchase price. It turns out that I was rated on the upper limit.
In a couple of months, a friend of mine calls me, who investigates the activities of Rusnano and delves into the company's procurement website. “Please tell me,“ a study of the sale of nanoproducts in the Novosibirsk and Belgorod regions ”could cost $ 330,000?” He turned to me as an expert. A few months earlier, I quit a large international research company.
Before leaving, I participated in a large-scale study of the entire Russian software market. In order to learn how to work with the final “dividend” - a database, I had to go to training in Prague. When I finished the first request, the dual-core Vaio with four gigabytes of RAM thought for 20 minutes. The database contained sales data for all software vendors in the Russian market, starting with giants like Microsoft, IBM and Oracle, and ending with revenue from Mandriva's free Linux support, which was recently acquired by ex-minister Reiman. Detailed breakdown by products, regions and market segments. 1,600,000 lines.
The project lasted several months and cost $ 600,000. 20 qualified analysts worked in it in several countries, and insufficiently qualified ones flew to study in Prague and lived there in five-star hotels.
In the Belgorod region there is no market for nanotechnological products. There are no five star hotels in Belgorod. There are no dozens of manufacturers on the nanotechnology market that sell products worth billions of dollars. Two studies differed fundamentally. Everyone except the cost.
The purchasing power of our state is going through the roof. To understand this, do not read the mail of Christina Potupchik. It is not necessary to read the business press, which writes that the cost of a kilometer of the Russian branch of the Nordstream gas pipeline is five times more expensive than the German one. And that the contractor belongs to the former sparring partner of Vladimir Putin, Arkady Rotenberg. The system has grown so much that sooner or later each of us encounters it personally.
Almost every day, Vladimir Putin generates random numbers on the air of the Vremya program, matching them with millions and billions and telling whom and what he will allocate them to. Another thing is interesting: if someone spends a lot of money, where does he get it from?
The propaganda of Channel One convinces us that a good state collects rents from fat-burning oil and gas companies and distributes money to teachers, doctors, military, security officials and other state employees. Parallel economized economists boast that we have a flat scale and at the same time one of the lowest income tax rates in the world - only 13%.
But once you get paid, 35
April 2009 I am sitting in an office close to one ministry of a public organization. An advertising agency affiliated with it participates in two tenders of the same agency and is seriously planning to win both. At some point, a ministry official decides that a “double victory” is too risky and it is necessary to combine the two tenders into one. They have one day for this.
The agency is also virtual. There is not a single person who could bring two sets of tender documents into one during the day. And even more so, who could do it himself in a row. The gasket is forced to look for real working hands and turns to me. I agree to help in exchange for an oral agreement that I will become a subcontractor. After half an hour I arrive at the office on Mira Avenue and after two more I deliver the finished document. I am asked to send it to an inconspicuous box on a free mail server.
The total project cost exceeds market rates by about 12-15 times. I ask for 15%, counting on a bonus for "complicity." They offer me 6-7%. After two days of intense negotiations, I refuse to participate. Greed does not allow me to come to terms with arithmetic, in which one who knows how to work will receive 7%, and who does not know how - 93%.
A year later, I read on Navalny’s blog that most IT project executors who are subcontracting for state contract winners do work for 3–8% of the purchase price. It turns out that I was rated on the upper limit.
In a couple of months, a friend of mine calls me, who investigates the activities of Rusnano and delves into the company's procurement website. “Please tell me,“ a study of the sale of nanoproducts in the Novosibirsk and Belgorod regions ”could cost $ 330,000?” He turned to me as an expert. A few months earlier, I quit a large international research company.
Before leaving, I participated in a large-scale study of the entire Russian software market. In order to learn how to work with the final “dividend” - a database, I had to go to training in Prague. When I finished the first request, the dual-core Vaio with four gigabytes of RAM thought for 20 minutes. The database contained sales data for all software vendors in the Russian market, starting with giants like Microsoft, IBM and Oracle, and ending with revenue from Mandriva's free Linux support, which was recently acquired by ex-minister Reiman. Detailed breakdown by products, regions and market segments. 1,600,000 lines.
The project lasted several months and cost $ 600,000. 20 qualified analysts worked in it in several countries, and insufficiently qualified ones flew to study in Prague and lived there in five-star hotels.
In the Belgorod region there is no market for nanotechnological products. There are no five star hotels in Belgorod. There are no dozens of manufacturers on the nanotechnology market that sell products worth billions of dollars. Two studies differed fundamentally. Everyone except the cost.
The purchasing power of our state is going through the roof. To understand this, do not read the mail of Christina Potupchik. It is not necessary to read the business press, which writes that the cost of a kilometer of the Russian branch of the Nordstream gas pipeline is five times more expensive than the German one. And that the contractor belongs to the former sparring partner of Vladimir Putin, Arkady Rotenberg. The system has grown so much that sooner or later each of us encounters it personally.
Almost every day, Vladimir Putin generates random numbers on the air of the Vremya program, matching them with millions and billions and telling whom and what he will allocate them to. Another thing is interesting: if someone spends a lot of money, where does he get it from?
The propaganda of Channel One convinces us that a good state collects rents from fat-burning oil and gas companies and distributes money to teachers, doctors, military, security officials and other state employees. Parallel economized economists boast that we have a flat scale and at the same time one of the lowest income tax rates in the world - only 13%.
But once you get paid, 35
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Олег Княгинин
