Было у меня в раннем детстве три кошмара, мне запомнившихся.
Первый сон приснился мне всего один раз, но я до сих пор помню в мельчайших подробностях. На тот момент мне было года два, не больше.
Кухня в нашей квартире. Ну, представляете, обычная пятиметровая кухня хрущевки. И в ней все так, как оно на самом деле. Мама готовит печеную утку, а я ей помогаю. И вот утка уже на столе, а у нас в руках - по ножу. Самое время надрезать хрустящую запеченную кожицу.
Но из надрезов вдруг начинают вылетать бабочки. Мерзкие, зеленые как вареные листья винограда или капусты. Я пытаюсь прикрыть надрезы рукой, чтобы бабочек больше не было, но они вылезают со всех сторон и изо всех отверстий.
Бабочек было так много! Они прилипали ко мне своими влажными крыльями. Я отбивалась, но ничего не выходило: они лезли в глаза, мешали дышать... В конце концов они заполонили все пространство, их крылья мешали солнечному свету проникать на кухню, их тела облепили лампу.
А мама как будто и не замечала ничего, она продолжала резать утку, выпуская на свет новых и новых тварей.
Второй сон приснился мне где-то в районе между тремя и четырьмя годами. Ну, навскидку это была младшая группа детского садика.
Изначальное место тоже реальное. Это дальняя площадка за детским садиком, почти у самого забора. От основной площадки ее отделял ряд тополей. Да там и не было ничего, кроме деревянной лесенки из пеньков и вкопанных в землю раскрашенных автомобильных шин.
Но во сне эта площадка предстала в ином свете. В античном. Лесенка из пеньков - мраморная, забор тоже из мрамора, повсюду много яркого света, очень спокойно и радостно. Вокруг меня маленькие мальчики и девочки, все обнаженные. Они одновременно живые и одновременно мраморные. Белые, чистые. А еще они все - как бы амуры.
Один мальчик помочился на лесенку и прикрылся виноградным листом. Ах да, все эти мраморные конструкции - лесенку и стену - оплетал виноград.
Это место было однозначно спокойным и абсолютно идеальным. Этакий античный рай. Даже скорее было так: пространство несло в себе информацию, хотело казаться раем, хотело понравиться и успокоить. Место комфорта.
И тут внезапно погас свет, и окружающее спокойствие мгновенно преобразилось. В буквальном смысле разверзлась бездна, из нее полезли языки пламени. Виноград извернулся змеей и зашипел. Стало очень темно, а мальчики и девочки мгновенно превратились в жуткую нечисть.
Ощущение надвигающейся всеобщей гибели, нечто ужасное, непередаваемое. И я в тот момент знала, что это пространство еще не показало всех своих возможностей. А дальше будет еще хуже.
И в этот момент я с криком проснулась. Как оказалось, весь мой сон занял несколько секунд. У меня в комнате была дверь со встроенным стеклом, поэтому ко мне попадал свет из коридора. Мама делала что-то там, когда я заснула. Вроде как вешала упавшее пальто. А потом выключила свет. И через пару секунд я закричала.
Пять секунд, чтобы провалиться в ад.
Этот сон мне потом снился неоднократно, но пространство представало уже в своей измененной второй ипостаси. В самых разных снах вдруг я видела ряд тополей, а за ними - пламя ада. Но у меня всегда получалось избежать этого пространства, не зайти туда.
Третий сон тоже появился года в четыре. И показывали мне его лет до шести. Сон о ведьме-оборотне.
Женщина-ведьма, постоянно превращающаяся в павлина или лошадь. Или даже так: в павлина и лошадь - это могло быть одновременно, она могла затормозиться в любой точке превращения.
Она просто разрывала ткань сновидения и влезала. Пространство вокруг нее закручивалось и смазывалось, а потом и вовсе исчезало. Это могло произойти в любом сне, в любом сюжете. Она уничтожала ткань сновидения, и я оставалась один на один с ведьмой и образованной вокруг нее воронкой.
Когда она была лошадью, я ее жалела. Но даже будучи лошадью или павлином, она была инфернальна по своей сути. И да, ведьма сама страдала от того, что она такая. Зло мучило ее.
Я ее жутко боялась. Пыталась рассказать маме, но не смогла сформулировать нужным образом. Закончилось все, когда я нашла портрет этой ведьмы в цветочных узорах на обоях в моей комнате. Один из стеблей точно повторял ее профиль. С тех пор ведьма, навечно заключенная в обоях, больше мне не являлась.
Все эти три сна связаны между собой. Они о том, что реальность не такая, какой я ее вижу. Под благопристойной шкуркой таится что-то страшное. Наступаешь на ступеньку, будучи уверенной в том, что она тверда - а там бездна. Плывешь по озеру, а оно на самом деле трясина, болото. Мир не такой, каким хочет казаться.
Это все сны про незащищенность и про то, что верить ничему нельзя. Про то, что обратная сторона медали несет в себе только негатив. Бабочка и печеная утка - это все хорошие образы, они про красоту и уют, но они внезапно обращаются другой сторону и несут смерть. Античный райский дворик не хочет притворяться без света. А ведьма постоянно меняет обличья - и даже, когда она лошадь с грустными глазами или прекрасный павлин, за этими обликами не скрыть ее истинную сущность.
Я много лет ломаю голову над тем, почему эти сны пришли ко мне так рано? Если бы я их, например, сейчас или даже в подростковом возрасте увидела, то все бы было понятно.
А теперь не о кошмарах. Или не совсем о кошмарах. Следующие два сна пришли ко мне в более осознанном возрасте. Примерно в младшей школе.
Сон об эскалаторах. Наверное, сюжет довольно распространенный. Я бегу вниз по эскалатору метро. Обычно на Академической, но иногда мне показывали и другие станции. Бегу так быстро, что уже не могу остановиться. В конце концов начинаю лететь над ступеньками, а точнее - падать. И нужно как-то затормозить, чтобы не разбиться внизу, но не получается.
И в тот момент, когда уже почти нет выхода, я просыпаюсь.
Все закончилось годам к пятнадцати. В одном из снов у меня получилось снова коснуться ногами ступеней, замедлиться и спокойно сойти с эскалатора. Больше этот сон мне не снился.
И совсем не кошмар. Сон про полеты. С детства мне хотелось летать. Это была самая-самая заветная мечта. Я загадывала много лет одно и то же желание на дни рожденья, в Новый год, ну и когда находила пятилепестковую сирень. В более старшем возрасте я прыгала с забора и пыталась махать руками. Но почему-то не выходило полететь.
И сны про полеты, такие желанные и манящие, тоже снились постоянно. В них все было утрированно реалистично. Знаете, как будто в фоторедакторе резкость выкрутили на максимум. Там были сюжеты, каждый раз разные. Иногда нужно было спасаться от погони, иногда - просто добраться на работу, а иногда - специально шокировать людей. Общее было одно - там я умела летать. Каким-то странным способом поднималась над землей. Это было сложно - лететь горизонтально, а еще сложнее - набирать высоту. Часть полетов заканчивались мгновенным приземлением, но не все.
В каждом сне нужно было сначала вспомнить, что у меня есть этот навык, что я умею летать. Каждый раз я училась заново, вспоминала, делала шаг и отрывалась от земли. Сначала - пролететь шагов пять, потом в комнате - до верха шкафа, а потом вдруг на улице поднимаешься вверх, и нужно только обязательно следить за проводами, деревьями и птицами.
В одном из снов я поднялась в воздух на поле, сплошь уставленном просмоленными столбами, к которым крепилась сетка проводов. Нужно было проскочить вверх, не задев провода, ну и не упасть потом на них. И, поднимаясь вверх, я видела серое мокрое небо, черных птиц, летящих подальше от меня, и кромку голого осеннего леса на горизонте. Это был сон про ноябрь.
В другом сне я убеждала кого-то, что это возможно. Что это я не прыгаю так, а именно лечу. И демонстрировала на улице свои умения, лавируя между зелеными тополями.
Просыпаясь, я каждый раз тщетно пыталась вспомнить, как это - летать. Во сне это было так просто, нужно было только вспомнить сам навык.
К сожалению, вспомнить не получается. Тело отказывается выполнять то, что у него так легко получалось во сне. Но, наверное, я все-таки когда-нибудь вспомню и поднимусь вверх, лавируя между тополями.
#Следуй_за_Штормом
Первый сон приснился мне всего один раз, но я до сих пор помню в мельчайших подробностях. На тот момент мне было года два, не больше.
Кухня в нашей квартире. Ну, представляете, обычная пятиметровая кухня хрущевки. И в ней все так, как оно на самом деле. Мама готовит печеную утку, а я ей помогаю. И вот утка уже на столе, а у нас в руках - по ножу. Самое время надрезать хрустящую запеченную кожицу.
Но из надрезов вдруг начинают вылетать бабочки. Мерзкие, зеленые как вареные листья винограда или капусты. Я пытаюсь прикрыть надрезы рукой, чтобы бабочек больше не было, но они вылезают со всех сторон и изо всех отверстий.
Бабочек было так много! Они прилипали ко мне своими влажными крыльями. Я отбивалась, но ничего не выходило: они лезли в глаза, мешали дышать... В конце концов они заполонили все пространство, их крылья мешали солнечному свету проникать на кухню, их тела облепили лампу.
А мама как будто и не замечала ничего, она продолжала резать утку, выпуская на свет новых и новых тварей.
Второй сон приснился мне где-то в районе между тремя и четырьмя годами. Ну, навскидку это была младшая группа детского садика.
Изначальное место тоже реальное. Это дальняя площадка за детским садиком, почти у самого забора. От основной площадки ее отделял ряд тополей. Да там и не было ничего, кроме деревянной лесенки из пеньков и вкопанных в землю раскрашенных автомобильных шин.
Но во сне эта площадка предстала в ином свете. В античном. Лесенка из пеньков - мраморная, забор тоже из мрамора, повсюду много яркого света, очень спокойно и радостно. Вокруг меня маленькие мальчики и девочки, все обнаженные. Они одновременно живые и одновременно мраморные. Белые, чистые. А еще они все - как бы амуры.
Один мальчик помочился на лесенку и прикрылся виноградным листом. Ах да, все эти мраморные конструкции - лесенку и стену - оплетал виноград.
Это место было однозначно спокойным и абсолютно идеальным. Этакий античный рай. Даже скорее было так: пространство несло в себе информацию, хотело казаться раем, хотело понравиться и успокоить. Место комфорта.
И тут внезапно погас свет, и окружающее спокойствие мгновенно преобразилось. В буквальном смысле разверзлась бездна, из нее полезли языки пламени. Виноград извернулся змеей и зашипел. Стало очень темно, а мальчики и девочки мгновенно превратились в жуткую нечисть.
Ощущение надвигающейся всеобщей гибели, нечто ужасное, непередаваемое. И я в тот момент знала, что это пространство еще не показало всех своих возможностей. А дальше будет еще хуже.
И в этот момент я с криком проснулась. Как оказалось, весь мой сон занял несколько секунд. У меня в комнате была дверь со встроенным стеклом, поэтому ко мне попадал свет из коридора. Мама делала что-то там, когда я заснула. Вроде как вешала упавшее пальто. А потом выключила свет. И через пару секунд я закричала.
Пять секунд, чтобы провалиться в ад.
Этот сон мне потом снился неоднократно, но пространство представало уже в своей измененной второй ипостаси. В самых разных снах вдруг я видела ряд тополей, а за ними - пламя ада. Но у меня всегда получалось избежать этого пространства, не зайти туда.
Третий сон тоже появился года в четыре. И показывали мне его лет до шести. Сон о ведьме-оборотне.
Женщина-ведьма, постоянно превращающаяся в павлина или лошадь. Или даже так: в павлина и лошадь - это могло быть одновременно, она могла затормозиться в любой точке превращения.
Она просто разрывала ткань сновидения и влезала. Пространство вокруг нее закручивалось и смазывалось, а потом и вовсе исчезало. Это могло произойти в любом сне, в любом сюжете. Она уничтожала ткань сновидения, и я оставалась один на один с ведьмой и образованной вокруг нее воронкой.
Когда она была лошадью, я ее жалела. Но даже будучи лошадью или павлином, она была инфернальна по своей сути. И да, ведьма сама страдала от того, что она такая. Зло мучило ее.
Я ее жутко боялась. Пыталась рассказать маме, но не смогла сформулировать нужным образом. Закончилось все, когда я нашла портрет этой ведьмы в цветочных узорах на обоях в моей комнате. Один из стеблей точно повторял ее профиль. С тех пор ведьма, навечно заключенная в обоях, больше мне не являлась.
Все эти три сна связаны между собой. Они о том, что реальность не такая, какой я ее вижу. Под благопристойной шкуркой таится что-то страшное. Наступаешь на ступеньку, будучи уверенной в том, что она тверда - а там бездна. Плывешь по озеру, а оно на самом деле трясина, болото. Мир не такой, каким хочет казаться.
Это все сны про незащищенность и про то, что верить ничему нельзя. Про то, что обратная сторона медали несет в себе только негатив. Бабочка и печеная утка - это все хорошие образы, они про красоту и уют, но они внезапно обращаются другой сторону и несут смерть. Античный райский дворик не хочет притворяться без света. А ведьма постоянно меняет обличья - и даже, когда она лошадь с грустными глазами или прекрасный павлин, за этими обликами не скрыть ее истинную сущность.
Я много лет ломаю голову над тем, почему эти сны пришли ко мне так рано? Если бы я их, например, сейчас или даже в подростковом возрасте увидела, то все бы было понятно.
А теперь не о кошмарах. Или не совсем о кошмарах. Следующие два сна пришли ко мне в более осознанном возрасте. Примерно в младшей школе.
Сон об эскалаторах. Наверное, сюжет довольно распространенный. Я бегу вниз по эскалатору метро. Обычно на Академической, но иногда мне показывали и другие станции. Бегу так быстро, что уже не могу остановиться. В конце концов начинаю лететь над ступеньками, а точнее - падать. И нужно как-то затормозить, чтобы не разбиться внизу, но не получается.
И в тот момент, когда уже почти нет выхода, я просыпаюсь.
Все закончилось годам к пятнадцати. В одном из снов у меня получилось снова коснуться ногами ступеней, замедлиться и спокойно сойти с эскалатора. Больше этот сон мне не снился.
И совсем не кошмар. Сон про полеты. С детства мне хотелось летать. Это была самая-самая заветная мечта. Я загадывала много лет одно и то же желание на дни рожденья, в Новый год, ну и когда находила пятилепестковую сирень. В более старшем возрасте я прыгала с забора и пыталась махать руками. Но почему-то не выходило полететь.
И сны про полеты, такие желанные и манящие, тоже снились постоянно. В них все было утрированно реалистично. Знаете, как будто в фоторедакторе резкость выкрутили на максимум. Там были сюжеты, каждый раз разные. Иногда нужно было спасаться от погони, иногда - просто добраться на работу, а иногда - специально шокировать людей. Общее было одно - там я умела летать. Каким-то странным способом поднималась над землей. Это было сложно - лететь горизонтально, а еще сложнее - набирать высоту. Часть полетов заканчивались мгновенным приземлением, но не все.
В каждом сне нужно было сначала вспомнить, что у меня есть этот навык, что я умею летать. Каждый раз я училась заново, вспоминала, делала шаг и отрывалась от земли. Сначала - пролететь шагов пять, потом в комнате - до верха шкафа, а потом вдруг на улице поднимаешься вверх, и нужно только обязательно следить за проводами, деревьями и птицами.
В одном из снов я поднялась в воздух на поле, сплошь уставленном просмоленными столбами, к которым крепилась сетка проводов. Нужно было проскочить вверх, не задев провода, ну и не упасть потом на них. И, поднимаясь вверх, я видела серое мокрое небо, черных птиц, летящих подальше от меня, и кромку голого осеннего леса на горизонте. Это был сон про ноябрь.
В другом сне я убеждала кого-то, что это возможно. Что это я не прыгаю так, а именно лечу. И демонстрировала на улице свои умения, лавируя между зелеными тополями.
Просыпаясь, я каждый раз тщетно пыталась вспомнить, как это - летать. Во сне это было так просто, нужно было только вспомнить сам навык.
К сожалению, вспомнить не получается. Тело отказывается выполнять то, что у него так легко получалось во сне. Но, наверное, я все-таки когда-нибудь вспомню и поднимусь вверх, лавируя между тополями.
#Следуй_за_Штормом
In my early childhood I had three nightmares that I remember.
The first dream I had only once, but I still remember in great detail. At that time I was two years old, no more.
Kitchen in our apartment. Well, imagine, the usual five-meter kitchen Khrushchev. And everything is in it the way it really is. Mom cooks a baked duck, and I help her. And now the duck is already on the table, and in our hands - on the knife. It's time to cut a crispy baked peel.
But butterflies suddenly start to fly out of the incisions. Vile, green as boiled grape leaves or cabbage. I try to cover the incisions with my hand so that there are no more butterflies, but they come out from all sides and from all openings.
There were so many butterflies! They stuck to me with their wet wings. I fought back, but nothing came of it: they climbed into the eyes, prevented breathing ... In the end, they filled the whole space, their wings prevented sunlight from entering the kitchen, their bodies were surrounded by a lamp.
And mother seemed to not notice anything, she continued to cut the duck, releasing new creatures.
I had a second dream somewhere in the region between three and four years. Well, offhand it was the younger group of kindergarten.
The original place is also real. This is a distant playground beyond the kindergarten, almost at the very fence. A row of poplars separated it from the main site. Yes, there was nothing but a wooden ladder of hemp and painted car tires dug into the ground.
But in a dream, this platform appeared in a different light. In antique. A ladder of hemp is marble, the fence is also made of marble, there is a lot of bright light everywhere, very calm and joyful. Around me are little boys and girls, all naked. They are both living and marble at the same time. White, clean. And they are all - like cupids.
One boy urinated on a ladder and covered himself with a vine leaf. Oh yes, all these marble structures - a ladder and a wall - were covered with grapes.
This place was uniquely calm and absolutely perfect. A kind of antique paradise. Even more likely it was like this: space carried information in itself, wanted to seem like a paradise, wanted to please and reassure. A place of comfort.
And then suddenly the light went out, and the surrounding calm instantly changed. In the literal sense, the abyss opened, flames sprang from it. The grapes dodged a snake and hissed. It became very dark, and boys and girls instantly turned into terrible evil.
The feeling of impending universal death, something terrible, indescribable. And at that moment I knew that this space had not yet shown all its capabilities. And then it will be even worse.
And at that moment I woke up screaming. As it turned out, my whole dream took a few seconds. I had a door in my room with a built-in glass, so the light from the corridor came to me. Mom was doing something there when I fell asleep. It’s like hanging a fallen coat. And then she turned off the light. And after a couple of seconds I screamed.
Five seconds to fail in hell.
I then dreamed this dream more than once, but space already appeared in its altered second hypostasis. In a variety of dreams, suddenly I saw a row of poplars, and behind them - the flame of hell. But I always managed to avoid this space, not to go there.
The third dream also appeared in four years. And they showed me it until they were six. A dream about a werewolf witch.
A witch woman constantly turning into a peacock or horse. Or even so: into a peacock and a horse - it could be at the same time, it could be slowed down at any point of transformation.
She just tore the fabric of the dream and climbed. The space around her twisted and smeared, and then completely disappeared. This could happen in any dream, in any plot. She destroyed the fabric of the dream, and I was left alone with the witch and the funnel formed around her.
When she was a horse, I felt sorry for her. But even being a horse or a peacock, she was inherently infernal. And yes, the witch herself suffered from the fact that she was. Evil tormented her.
I was terribly afraid of her. I tried to tell my mother, but could not formulate in the right way. It all ended when I found the portrait of this witch in floral patterns on the wallpaper in my room. One of the stems faithfully repeated her profile. Since then, the witch, forever enclosed in wallpaper, no longer appeared to me.
All these three dreams are interconnected. They are about the fact that reality is not what I see it. There is something terrible beneath a decent skin. You step on the step, being sure that it is solid - and there is an abyss. You are floating on the lake, but it is actually a quagmire, a swamp. The world is not what it wants to seem.
These are all dreams about insecurity and that you can’t believe anything. About the fact that the reverse side of the coin carries only negative. Butterfly and baked duck are all good images, they are about beauty and comfort, but they suddenly turn to the other side and bring death. The antique paradise courtyard does not want to pretend without light. But the witch constantly changes her appearance - and even when she is a horse with sad eyes or a beautiful peacock, she cannot hide her truth behind these guises
The first dream I had only once, but I still remember in great detail. At that time I was two years old, no more.
Kitchen in our apartment. Well, imagine, the usual five-meter kitchen Khrushchev. And everything is in it the way it really is. Mom cooks a baked duck, and I help her. And now the duck is already on the table, and in our hands - on the knife. It's time to cut a crispy baked peel.
But butterflies suddenly start to fly out of the incisions. Vile, green as boiled grape leaves or cabbage. I try to cover the incisions with my hand so that there are no more butterflies, but they come out from all sides and from all openings.
There were so many butterflies! They stuck to me with their wet wings. I fought back, but nothing came of it: they climbed into the eyes, prevented breathing ... In the end, they filled the whole space, their wings prevented sunlight from entering the kitchen, their bodies were surrounded by a lamp.
And mother seemed to not notice anything, she continued to cut the duck, releasing new creatures.
I had a second dream somewhere in the region between three and four years. Well, offhand it was the younger group of kindergarten.
The original place is also real. This is a distant playground beyond the kindergarten, almost at the very fence. A row of poplars separated it from the main site. Yes, there was nothing but a wooden ladder of hemp and painted car tires dug into the ground.
But in a dream, this platform appeared in a different light. In antique. A ladder of hemp is marble, the fence is also made of marble, there is a lot of bright light everywhere, very calm and joyful. Around me are little boys and girls, all naked. They are both living and marble at the same time. White, clean. And they are all - like cupids.
One boy urinated on a ladder and covered himself with a vine leaf. Oh yes, all these marble structures - a ladder and a wall - were covered with grapes.
This place was uniquely calm and absolutely perfect. A kind of antique paradise. Even more likely it was like this: space carried information in itself, wanted to seem like a paradise, wanted to please and reassure. A place of comfort.
And then suddenly the light went out, and the surrounding calm instantly changed. In the literal sense, the abyss opened, flames sprang from it. The grapes dodged a snake and hissed. It became very dark, and boys and girls instantly turned into terrible evil.
The feeling of impending universal death, something terrible, indescribable. And at that moment I knew that this space had not yet shown all its capabilities. And then it will be even worse.
And at that moment I woke up screaming. As it turned out, my whole dream took a few seconds. I had a door in my room with a built-in glass, so the light from the corridor came to me. Mom was doing something there when I fell asleep. It’s like hanging a fallen coat. And then she turned off the light. And after a couple of seconds I screamed.
Five seconds to fail in hell.
I then dreamed this dream more than once, but space already appeared in its altered second hypostasis. In a variety of dreams, suddenly I saw a row of poplars, and behind them - the flame of hell. But I always managed to avoid this space, not to go there.
The third dream also appeared in four years. And they showed me it until they were six. A dream about a werewolf witch.
A witch woman constantly turning into a peacock or horse. Or even so: into a peacock and a horse - it could be at the same time, it could be slowed down at any point of transformation.
She just tore the fabric of the dream and climbed. The space around her twisted and smeared, and then completely disappeared. This could happen in any dream, in any plot. She destroyed the fabric of the dream, and I was left alone with the witch and the funnel formed around her.
When she was a horse, I felt sorry for her. But even being a horse or a peacock, she was inherently infernal. And yes, the witch herself suffered from the fact that she was. Evil tormented her.
I was terribly afraid of her. I tried to tell my mother, but could not formulate in the right way. It all ended when I found the portrait of this witch in floral patterns on the wallpaper in my room. One of the stems faithfully repeated her profile. Since then, the witch, forever enclosed in wallpaper, no longer appeared to me.
All these three dreams are interconnected. They are about the fact that reality is not what I see it. There is something terrible beneath a decent skin. You step on the step, being sure that it is solid - and there is an abyss. You are floating on the lake, but it is actually a quagmire, a swamp. The world is not what it wants to seem.
These are all dreams about insecurity and that you can’t believe anything. About the fact that the reverse side of the coin carries only negative. Butterfly and baked duck are all good images, they are about beauty and comfort, but they suddenly turn to the other side and bring death. The antique paradise courtyard does not want to pretend without light. But the witch constantly changes her appearance - and even when she is a horse with sad eyes or a beautiful peacock, she cannot hide her truth behind these guises
У записи 105 лайков,
0 репостов,
509 просмотров.
0 репостов,
509 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Полина Булычева
