"...Я не знаю, что я больше любил: саму пасхальную заутреню или тот час, который в церкви предшествует ей, час пасхальной полунощницы.
На полу ковры, народу много, но не так еще много. Везде видны белые платья, но они еще точно прячутся, не выпячивают себя. Все ставят последние, прощальные свечи перед плащаницей.
И вот как-то совсем неожиданно хор начинает этот, по-моему, самый великий канон церковной службы: «Волною морскою» – «творение, – как сказано в богослужебных книгах, – жены некия, Кассии именуемой» . Все совсем замолкает, и делается ясно слышным слабый папин голос, читающий слова канона:
«Господи Боже мой, исходное пение и надгробное Тебе песнь воспою, погребением Твоим жизни моея входы отверзшему».
Я был вознагражден за свою верность грешному народу в эти часы.
Так бесконечно хорошо, когда запели девятую, последнюю песнь. Дальше – я знаю – будет тоже хорошо, но затем все-таки опять пойдут, громыхая, трамваи, будут приезжать визитеры в мундирах и с орденами – все уже будет не то.
Но во время крестного хода вокруг церкви все еще было «то».
«...Нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Идут огоньки свечей, церковь на углу Арбата, и попутно видишь, что многие окна высокого дома напротив открыты и видны крестящиеся фигуры. Весь город хочет «чистым сердцем Тебе славити».
С. И. Фудель
Воспоминания
Б. М. Кустодиев. Канун Пасхи.
На полу ковры, народу много, но не так еще много. Везде видны белые платья, но они еще точно прячутся, не выпячивают себя. Все ставят последние, прощальные свечи перед плащаницей.
И вот как-то совсем неожиданно хор начинает этот, по-моему, самый великий канон церковной службы: «Волною морскою» – «творение, – как сказано в богослужебных книгах, – жены некия, Кассии именуемой» . Все совсем замолкает, и делается ясно слышным слабый папин голос, читающий слова канона:
«Господи Боже мой, исходное пение и надгробное Тебе песнь воспою, погребением Твоим жизни моея входы отверзшему».
Я был вознагражден за свою верность грешному народу в эти часы.
Так бесконечно хорошо, когда запели девятую, последнюю песнь. Дальше – я знаю – будет тоже хорошо, но затем все-таки опять пойдут, громыхая, трамваи, будут приезжать визитеры в мундирах и с орденами – все уже будет не то.
Но во время крестного хода вокруг церкви все еще было «то».
«...Нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Идут огоньки свечей, церковь на углу Арбата, и попутно видишь, что многие окна высокого дома напротив открыты и видны крестящиеся фигуры. Весь город хочет «чистым сердцем Тебе славити».
С. И. Фудель
Воспоминания
Б. М. Кустодиев. Канун Пасхи.
"... I do not know what I loved more: the Paschal matins themselves, or the hour that precedes it in the church, the hour of the Passover midnight plate.
There are carpets on the floor, a lot of people, but not many more. White dresses are visible everywhere, but they are still hiding, not pulling themselves. All put the last farewell candles in front of the shroud.
And somehow, quite unexpectedly, the choir begins this, in my opinion, the greatest canon of the church service: "By the wave of the sea" - "the creation, - as it is said in the liturgical books, - the wife of Nekia, Cassia, named." Everything is completely silent, and a weak father's voice is made clearly audible, reading the words of the canon:
“My God, my God, I will sing the initial singing and the gravestone of Thee, I will sing a song for you, for the burial of Your life, the entrances of those who open it.”
I was rewarded for my loyalty to the sinful people during these hours.
So infinitely well, when they sang the ninth, last song. Next - I know - it will be good too, but then all the same they will go again, thundering, trams, visitors will come in uniforms and with orders - everything will be wrong.
But during the procession around the church there was still “that”.
"... We on the earth will give thanks to the pure heart to Thee." Candles light up, a church on the corner of Arbat, and along the way you can see that many windows of a tall house opposite are open and baptized figures are visible. The whole city wants “to thank you with a pure heart.”
S.I. Fudel
Memories
B. M. Kustodiyev. Easter Eve.
There are carpets on the floor, a lot of people, but not many more. White dresses are visible everywhere, but they are still hiding, not pulling themselves. All put the last farewell candles in front of the shroud.
And somehow, quite unexpectedly, the choir begins this, in my opinion, the greatest canon of the church service: "By the wave of the sea" - "the creation, - as it is said in the liturgical books, - the wife of Nekia, Cassia, named." Everything is completely silent, and a weak father's voice is made clearly audible, reading the words of the canon:
“My God, my God, I will sing the initial singing and the gravestone of Thee, I will sing a song for you, for the burial of Your life, the entrances of those who open it.”
I was rewarded for my loyalty to the sinful people during these hours.
So infinitely well, when they sang the ninth, last song. Next - I know - it will be good too, but then all the same they will go again, thundering, trams, visitors will come in uniforms and with orders - everything will be wrong.
But during the procession around the church there was still “that”.
"... We on the earth will give thanks to the pure heart to Thee." Candles light up, a church on the corner of Arbat, and along the way you can see that many windows of a tall house opposite are open and baptized figures are visible. The whole city wants “to thank you with a pure heart.”
S.I. Fudel
Memories
B. M. Kustodiyev. Easter Eve.
У записи 11 лайков,
2 репостов,
333 просмотров.
2 репостов,
333 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Алексеева
