10 дней как наступила зима - самая мразотная часть года, особенно если ты проводишь её в Петербурге. Ненавижу холод, а сейчас он мне ещё и противопоказан (замерзая моя рука уходит в большую спастику). Пока у меня нет возможности покинут северную столицу, которая уже скоро покроется толщей льда, поэтому мой план на эту зиму - уйти в аскеты, забаррикадировавшись под присмотром горячих батарей и выходить только для походов к реабилетологу и за провиантом. Сейчас очень сильно в обществе выросло количество людей страдающих аутофобией, многие из которых на работу ходят отчасти для того, чтоб не чувствовать себя одинокими, многие находит иной путь - ЗАГС, хоть Чехов и пытался предостеречь их от неверного поворота - "Если боитесь одиночества, то не женитесь". Почему же люди так боятся одиночества? Почему оно рассматривается как неудача? Почему для многих оно имеет только негативную коннотацию - изоляцию, но есть же и другой полюс - позитивное уединение. Гениально о сей биполярности сказал Ницше (куда ж без него) - "Есть два вида одиночества. Для одного одиночество - это бегство больного, для другого - бегство от больных". Мне кажется их пугает собственная несостоятельность - дремучая пустота внутри, вся та безграничная свобода, которой им не хватает духа воспользоваться. Вот несколько афоризмом Шопенгауэра "Кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным" , "В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле" , "Одиночество есть жребий всех выдающихся умов". Думаю умнее я уже ничего не извергну, поэтому добавлю лишь математическое изречение профессионала по аскетизму Курта Кобейна - "Каждый из нас одинок и все вместе мы тоже одиноки" и перейду к "забавному" случаю из моей жизни:
С детства я мечтал о своём личном пространстве в виде собственной комнаты, но родители думали иначе, поэтому одна комната в доме была оборудована под нашу с "братом" спальню, другая под учебный кабинет. Далее был университет и проживание в общежитии, где я только на последнем курсе смог немного пожить один в комнате.
По окончанию универа мне пришлось жить в приподвальном офисе ещё с четырьмя коллегами - группой Zeberti и моим "братом" по глупости и доброте душевной перевезённого из Москвы. Хотя по факту офис был настолько маленький что там тяжело было развернуться и двум людям, но в тесноте, да не в обиде. Временна были гипер весёлые, не смотря на то, что перманентно с нами проживали миллион комаров, от которых мы переодически спасались включая пылесос и играя в охотников за приведениями. Но в край заебав соседа сверху, нам в конце концов пришлось ретироваться из офиса. Далее мы с "братом" сняли первую квартиру в моей жизни на другой стороне этой же улицы. Конечно вечной хитрожопостью моего биологического родственника (далее БР) мне досталась проходная комната, но инженерная мысль сделало своё дело и она превратилась в двушку: спальню и фотостудию. Это были ещё более весёлые времена и более масштабные вечеринки, до тех пор пока за год мы не достали уже весь двор нашего дома. Нас выгнали. Это оказалось первое и последнее жильё, которое я снимал. Взяв под мышку свою девушку и вечного хвоста - БР, мы перебрались к моему одногруппнику на Старо-Невский. Туда же перебрались и все вечеринки. Далее были сложнейший период на Ломоносовской, величайший период на канале Грибоедова и тд и тп. Потом переезд в Москву, где я то взлетал, то падал. Жил однажды у девочки, вместе с её мамой и дедом. Почти каждый раз просыпаясь после загула, я находил стопку выстиранных и выглаженных вещей, а обувь протёртую до белизны, на завтрак обязательно были сырники. Просто супер крутая тёща. А было и такое, что я жил на притоне в Чертаново и спал в пространстве неутеплённого балкона на разбитом старостью диване. Каждое утро меня будил персональный будильник в виде кота, старательно закапывающего свои какашки и неотрывно смотрящего выпученными глазами мне прямиком в душу, тем самым он словно желал нанести мне максимум страданий.
За тот период успел даже пожить в двух пригородах: Сергиеве Посаде (о нём я уже писал) и в Красной Пахре, где стоит шестиметровый памятник Кутузову. На моих глазах Пахра стала Москвой. Это были своеобразные , но хорошие времена.
Но в один момент мне всё-таки надоели эти скитания и я решил отправится на остаток лета на юг, в Сочи к родителям. Они на тот момент снимали большой дом на вершине горы у огромного Барановского кладбища. Весь спич о моих северных мытарствах приведён для того чтобы показать как изголодался по одиночеству и что оно было единственным желанием на тот момент. Наконец-то у меня была своя комната, я много читал, смотрел фильмы, занимался спортом и загорал, короче жил на полную катушку ретрита, в самый разгар которого меня в соц сетях нашла одна москвичка и мы начали долгую переписку. Она звала меня переехать к ней в её далеко не маленькую хатку бобра, где обещала выделить мне комнату. Я согласился приехать чутка попозже. Ладно вернёмся к теме одиночества. Всё шло хорошо, пока в один прекрасный день мама не улетела в командировку в Москву, а папаня на этой волне предложил поехать на нашу новую квартиру и сделать там свет на балконе - установить плафоны. По образованию инженер строитель, всю жизнь проработавший прорабом, он яркая иллюстрация поговорки про сапожника и сапоги. Приехав на квартиру он выставил в узкую балконную дверь круглый металический стол на ТРЁХ!!! ножках и выдав мне какой-то инструмент сказал чтоб я лез на стол и винтил там плафон. Но наученный прошлым горьким опытом и осознавая тотальную травмоопасность ситуации ввиду полной неустойчивости трёхногого стола я пошёл в отказ и предложил поехать и купить стремянку. Тут на сцену вылезла извечная проблема отцов и детей - сопляки не имеют права учить нас жизни! С криками - "Ну и пошёл вон, без тебе справлюсь", батяня начал вскарабкиваться на стол. Я молча вышел с балкона в комнату сел на диван и включил телек. Параллельно с какой-то дичью по ТВ немного наблюдал за работой горе электрика. Потом мне захотелось в туалет. Справил нужду и, выходя из клозета, я услышал нечеловеческий крик падающего человека. Вбежав в комнату, увидел лежащего на полу папаню, его лицо уже налилось кровью и было похоже на помидор, он тяжело дышал. Я спросил его о состоянии, но конечно же получил стандартный ответ русского мужика, который никогда не признает своих ошибок - "Я в порядке, щас всё пройдёт". Далее я затянул гордеца на диван и решил вызвать скорую, на что опять услышал хриплое - "Не надо, щас всё пройдёт". Поиграв минут 10 в Надо-Не надо, я взял телефон и со словами "Вызываю скорую, если ты против встань отбери у меня телефон" позвонил в 103. Приехала очень хрупкая барышня с беспредельно безразличным лицом и после осмотра выдала диагноз - перелом позвоночника. А в довесок монотонным голосом довыдала - "Поедете в больницу или тут будете валяться?", подобрав отвиснувшую челюсть я спросил "А разве выбор не очевиден?", хотя по глазам папани читалось, что он и тут хотел соскочить (ох уж этот наш менталитет). Далее меня просто добили слова дохтора - "Но только до скорой вы должны спустить его самостоятельно», третий этаж, новостройка без лифта, где только начинают скупать квартиры, слава богу они хоть носилки выдали. Я оббежал весь дом, нашёл двух гастарбайтеров и такой вот многонациональной командой мы стащили кряхтящего батяню в карету.
Далее было родео по сочинским серпантинам и много всего "весёлого" в стенах больницы, но я и так затянул свой рассказ, перейду к сути: провозившись в больнице до вечера и на нескольких маршрутках добравшись до дома я зашёл в свою комнату и сел на кровать, перебирая в голове мысли про то таким ли представлял себе одиночество, а через пару минут во всём доме погас свет и я по-настоящему понял, что значит «Бойся своих желаний». Вот оно твоё одиночество выгребай!
А самое смешное в этой истории, что я сообщил госпоже москвичке о сломанном позвоночнике и о том, что не смогу пока приехать получил в ответ «Ты просто не хочешь ехать, вот и выдумываешь поводы» (полегче ничего не мог придумать). 7 декабря я всё таки приехал к ней, и всё время до этого дня она так и думала как же глупо съезжать сломанным позвоночником отца. THE END...
P.S. Одиночество - извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда
Ремарк Э. М.
С детства я мечтал о своём личном пространстве в виде собственной комнаты, но родители думали иначе, поэтому одна комната в доме была оборудована под нашу с "братом" спальню, другая под учебный кабинет. Далее был университет и проживание в общежитии, где я только на последнем курсе смог немного пожить один в комнате.
По окончанию универа мне пришлось жить в приподвальном офисе ещё с четырьмя коллегами - группой Zeberti и моим "братом" по глупости и доброте душевной перевезённого из Москвы. Хотя по факту офис был настолько маленький что там тяжело было развернуться и двум людям, но в тесноте, да не в обиде. Временна были гипер весёлые, не смотря на то, что перманентно с нами проживали миллион комаров, от которых мы переодически спасались включая пылесос и играя в охотников за приведениями. Но в край заебав соседа сверху, нам в конце концов пришлось ретироваться из офиса. Далее мы с "братом" сняли первую квартиру в моей жизни на другой стороне этой же улицы. Конечно вечной хитрожопостью моего биологического родственника (далее БР) мне досталась проходная комната, но инженерная мысль сделало своё дело и она превратилась в двушку: спальню и фотостудию. Это были ещё более весёлые времена и более масштабные вечеринки, до тех пор пока за год мы не достали уже весь двор нашего дома. Нас выгнали. Это оказалось первое и последнее жильё, которое я снимал. Взяв под мышку свою девушку и вечного хвоста - БР, мы перебрались к моему одногруппнику на Старо-Невский. Туда же перебрались и все вечеринки. Далее были сложнейший период на Ломоносовской, величайший период на канале Грибоедова и тд и тп. Потом переезд в Москву, где я то взлетал, то падал. Жил однажды у девочки, вместе с её мамой и дедом. Почти каждый раз просыпаясь после загула, я находил стопку выстиранных и выглаженных вещей, а обувь протёртую до белизны, на завтрак обязательно были сырники. Просто супер крутая тёща. А было и такое, что я жил на притоне в Чертаново и спал в пространстве неутеплённого балкона на разбитом старостью диване. Каждое утро меня будил персональный будильник в виде кота, старательно закапывающего свои какашки и неотрывно смотрящего выпученными глазами мне прямиком в душу, тем самым он словно желал нанести мне максимум страданий.
За тот период успел даже пожить в двух пригородах: Сергиеве Посаде (о нём я уже писал) и в Красной Пахре, где стоит шестиметровый памятник Кутузову. На моих глазах Пахра стала Москвой. Это были своеобразные , но хорошие времена.
Но в один момент мне всё-таки надоели эти скитания и я решил отправится на остаток лета на юг, в Сочи к родителям. Они на тот момент снимали большой дом на вершине горы у огромного Барановского кладбища. Весь спич о моих северных мытарствах приведён для того чтобы показать как изголодался по одиночеству и что оно было единственным желанием на тот момент. Наконец-то у меня была своя комната, я много читал, смотрел фильмы, занимался спортом и загорал, короче жил на полную катушку ретрита, в самый разгар которого меня в соц сетях нашла одна москвичка и мы начали долгую переписку. Она звала меня переехать к ней в её далеко не маленькую хатку бобра, где обещала выделить мне комнату. Я согласился приехать чутка попозже. Ладно вернёмся к теме одиночества. Всё шло хорошо, пока в один прекрасный день мама не улетела в командировку в Москву, а папаня на этой волне предложил поехать на нашу новую квартиру и сделать там свет на балконе - установить плафоны. По образованию инженер строитель, всю жизнь проработавший прорабом, он яркая иллюстрация поговорки про сапожника и сапоги. Приехав на квартиру он выставил в узкую балконную дверь круглый металический стол на ТРЁХ!!! ножках и выдав мне какой-то инструмент сказал чтоб я лез на стол и винтил там плафон. Но наученный прошлым горьким опытом и осознавая тотальную травмоопасность ситуации ввиду полной неустойчивости трёхногого стола я пошёл в отказ и предложил поехать и купить стремянку. Тут на сцену вылезла извечная проблема отцов и детей - сопляки не имеют права учить нас жизни! С криками - "Ну и пошёл вон, без тебе справлюсь", батяня начал вскарабкиваться на стол. Я молча вышел с балкона в комнату сел на диван и включил телек. Параллельно с какой-то дичью по ТВ немного наблюдал за работой горе электрика. Потом мне захотелось в туалет. Справил нужду и, выходя из клозета, я услышал нечеловеческий крик падающего человека. Вбежав в комнату, увидел лежащего на полу папаню, его лицо уже налилось кровью и было похоже на помидор, он тяжело дышал. Я спросил его о состоянии, но конечно же получил стандартный ответ русского мужика, который никогда не признает своих ошибок - "Я в порядке, щас всё пройдёт". Далее я затянул гордеца на диван и решил вызвать скорую, на что опять услышал хриплое - "Не надо, щас всё пройдёт". Поиграв минут 10 в Надо-Не надо, я взял телефон и со словами "Вызываю скорую, если ты против встань отбери у меня телефон" позвонил в 103. Приехала очень хрупкая барышня с беспредельно безразличным лицом и после осмотра выдала диагноз - перелом позвоночника. А в довесок монотонным голосом довыдала - "Поедете в больницу или тут будете валяться?", подобрав отвиснувшую челюсть я спросил "А разве выбор не очевиден?", хотя по глазам папани читалось, что он и тут хотел соскочить (ох уж этот наш менталитет). Далее меня просто добили слова дохтора - "Но только до скорой вы должны спустить его самостоятельно», третий этаж, новостройка без лифта, где только начинают скупать квартиры, слава богу они хоть носилки выдали. Я оббежал весь дом, нашёл двух гастарбайтеров и такой вот многонациональной командой мы стащили кряхтящего батяню в карету.
Далее было родео по сочинским серпантинам и много всего "весёлого" в стенах больницы, но я и так затянул свой рассказ, перейду к сути: провозившись в больнице до вечера и на нескольких маршрутках добравшись до дома я зашёл в свою комнату и сел на кровать, перебирая в голове мысли про то таким ли представлял себе одиночество, а через пару минут во всём доме погас свет и я по-настоящему понял, что значит «Бойся своих желаний». Вот оно твоё одиночество выгребай!
А самое смешное в этой истории, что я сообщил госпоже москвичке о сломанном позвоночнике и о том, что не смогу пока приехать получил в ответ «Ты просто не хочешь ехать, вот и выдумываешь поводы» (полегче ничего не мог придумать). 7 декабря я всё таки приехал к ней, и всё время до этого дня она так и думала как же глупо съезжать сломанным позвоночником отца. THE END...
P.S. Одиночество - извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда
Ремарк Э. М.
10 days when winter has come is the most wretched part of the year, especially if you spend it in St. Petersburg. I hate cold, and now it’s also contraindicated for me (freezing my hand goes into great spasticity). So far, I have no opportunity to leave the northern capital, which will soon be covered with ice, so my plan for this winter is to go to ascetics, barricade ourselves under the supervision of hot batteries and go out only for trips to the rehab specialist and for food. Now the number of people suffering from autophobia has grown very strongly in society, many of whom go to work partly in order not to feel alone, many find a different path - the registry office, although Chekhov tried to warn them against the wrong turn - "If you are afraid of loneliness, then don't get married. " Why are people so afraid of loneliness? Why is it considered a failure? Why for many it has only a negative connotation - isolation, but there is another pole - positive solitude. Nietzsche (who would have been without him) said brilliantly about this bipolarity - “There are two types of loneliness. For one, loneliness is the flight of the sick, for the other is flight from the sick.” It seems to me that they are afraid of their own bankruptcy - the dense emptiness inside, all that boundless freedom that they lack the spirit to use. Here are a few aphorisms by Schopenhauer: “He who does not love loneliness - he does not love freedom, because only in loneliness can one be free”, “In loneliness everyone sees in himself what he really is”, “Loneliness is the lot of all outstanding minds”. I think smarter I will not spew anything, so I’ll just add the mathematical saying of the ascetic professional Kurt Cobain - “Each of us is single and together we are single” and I will turn to the “funny” case from my life:
Since childhood, I dreamed of my personal space in the form of my own room, but my parents thought differently, so one room in the house was equipped under our bedroom with my "brother", the other under the study room. Next was the university and living in a hostel, where only in my last year I was able to live a little alone in the room.
At the end of the uni, I had to live in a basement office with four other colleagues - the Zeberti group and my “brother”, who had been stupidly and kindly transported from Moscow. Although in fact the office was so small that it was hard for two people to turn around there, but in cramped conditions, but not in insult. The times were hyper-funny, despite the fact that a million mosquitoes lived with us permanently, from which we periodically escaped including a vacuum cleaner and playing ghostbusters. But in the region, having fucked the neighbor from above, we finally had to retire from the office. Next, my “brother” and I rented the first apartment in my life on the other side of the same street. Of course, the eternal cunning of my biological relative (hereinafter referred to as the BR) I got a passage room, but the engineering idea did its job and it turned into a kopeck piece: a bedroom and a photo studio. These were even more fun times and larger parties, until in a year we had already taken out the entire yard of our house. They kicked us out. This turned out to be the first and last home I rented. Taking our girlfriend and the eternal tail - BR, under the armpit, we moved to my classmate on Staro-Nevsky. All parties moved there too. Then there was the most difficult period on Lomonosovskaya, the greatest period on the Griboedov Canal, etc., etc. Then he moved to Moscow, where I flew up and down. He once lived with a girl, along with her mother and grandfather. Waking up almost every time after a spree, I found a pile of washed and ironed clothes, and my shoes were worn to whiteness, and there were definitely cheese cakes for breakfast. Just super cool mother-in-law. And it was such that I lived on a brothel in Chertanovo and slept in the space of an uninsulated balcony on an old-fashioned sofa. Every morning I was woken up by a personal alarm clock in the form of a cat, carefully burying his poop and inseparably looking with bulging eyes straight into my soul, thereby he seemed to want to inflict maximum suffering.
During that period he even managed to live in two suburbs: Sergiev Posad (I already wrote about him) and in Krasnaya Pakhra, where there is a six-meter monument to Kutuzov. Before my eyes, Pakhra became Moscow. These were peculiar, but good times.
But at one point, I still got tired of these wanderings and I decided to go to the parents of Sochi for the rest of the summer to the south. At that time, they were renting a large house on top of a mountain near the huge Baranovsky cemetery. The entire speech about my northern ordeals is given in order to show how I was hungry for loneliness and that it was the only desire at that time. Finally, I had my own room, I read a lot, watched movies, went in for sports and sunbathed, in short lived to the fullest of a retreat, in the midst of which one Muscovite found me on social networks and we started a long correspondence. She called me to move to her in her far from a small beaver hut, where she promised to allocate a room for me. I agreed to come a bit later. Okay, back to the topic of loneliness. Everything was going well, n
Since childhood, I dreamed of my personal space in the form of my own room, but my parents thought differently, so one room in the house was equipped under our bedroom with my "brother", the other under the study room. Next was the university and living in a hostel, where only in my last year I was able to live a little alone in the room.
At the end of the uni, I had to live in a basement office with four other colleagues - the Zeberti group and my “brother”, who had been stupidly and kindly transported from Moscow. Although in fact the office was so small that it was hard for two people to turn around there, but in cramped conditions, but not in insult. The times were hyper-funny, despite the fact that a million mosquitoes lived with us permanently, from which we periodically escaped including a vacuum cleaner and playing ghostbusters. But in the region, having fucked the neighbor from above, we finally had to retire from the office. Next, my “brother” and I rented the first apartment in my life on the other side of the same street. Of course, the eternal cunning of my biological relative (hereinafter referred to as the BR) I got a passage room, but the engineering idea did its job and it turned into a kopeck piece: a bedroom and a photo studio. These were even more fun times and larger parties, until in a year we had already taken out the entire yard of our house. They kicked us out. This turned out to be the first and last home I rented. Taking our girlfriend and the eternal tail - BR, under the armpit, we moved to my classmate on Staro-Nevsky. All parties moved there too. Then there was the most difficult period on Lomonosovskaya, the greatest period on the Griboedov Canal, etc., etc. Then he moved to Moscow, where I flew up and down. He once lived with a girl, along with her mother and grandfather. Waking up almost every time after a spree, I found a pile of washed and ironed clothes, and my shoes were worn to whiteness, and there were definitely cheese cakes for breakfast. Just super cool mother-in-law. And it was such that I lived on a brothel in Chertanovo and slept in the space of an uninsulated balcony on an old-fashioned sofa. Every morning I was woken up by a personal alarm clock in the form of a cat, carefully burying his poop and inseparably looking with bulging eyes straight into my soul, thereby he seemed to want to inflict maximum suffering.
During that period he even managed to live in two suburbs: Sergiev Posad (I already wrote about him) and in Krasnaya Pakhra, where there is a six-meter monument to Kutuzov. Before my eyes, Pakhra became Moscow. These were peculiar, but good times.
But at one point, I still got tired of these wanderings and I decided to go to the parents of Sochi for the rest of the summer to the south. At that time, they were renting a large house on top of a mountain near the huge Baranovsky cemetery. The entire speech about my northern ordeals is given in order to show how I was hungry for loneliness and that it was the only desire at that time. Finally, I had my own room, I read a lot, watched movies, went in for sports and sunbathed, in short lived to the fullest of a retreat, in the midst of which one Muscovite found me on social networks and we started a long correspondence. She called me to move to her in her far from a small beaver hut, where she promised to allocate a room for me. I agreed to come a bit later. Okay, back to the topic of loneliness. Everything was going well, n
У записи 119 лайков,
3 репостов,
5565 просмотров.
3 репостов,
5565 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Миша Бо
