Никто из домашних не догадывался, какой секрет связывал его с полковником.
Дети часто занозили босые ноги о половицы или, прорываясь в запале игр сквозь кусты крыжовника, загоняли колючки под кожу.
В отличие от остальных детей он никогда не доверялся слеповатой Урсуле, достававшей занозы с помощью швейной иглы, или рукам Амаранты, которая пыталась выдавить их пальцами, а всегда шёл в мастерскую полковника. Чаще всего полковник аккуратно вынимал кусочек дерева за самый кончик пинцетом. Но даже когда приходилось делать надрез на коже, боль не была невыносима, так как не казалась напрасной: здесь под большой линзой каждое движение полковника было оправдано, каждый надрез был точен и выверен, и потому, готовый терпеть любую боль, он полностью отдавался покрытым золотой пылью сильным рукам. Достав занозу, они еще какое-то время разглядывали под линзой ее напитавшийся кровью кончик, а потом возвращались к своим делам: он - к играм, а полковник к своим золотым рыбкам.
Теперь, задыхаясь, он думал о полковнике: никакие другие руки не могли достать из его груди эту свинцовую занозу.
Дети часто занозили босые ноги о половицы или, прорываясь в запале игр сквозь кусты крыжовника, загоняли колючки под кожу.
В отличие от остальных детей он никогда не доверялся слеповатой Урсуле, достававшей занозы с помощью швейной иглы, или рукам Амаранты, которая пыталась выдавить их пальцами, а всегда шёл в мастерскую полковника. Чаще всего полковник аккуратно вынимал кусочек дерева за самый кончик пинцетом. Но даже когда приходилось делать надрез на коже, боль не была невыносима, так как не казалась напрасной: здесь под большой линзой каждое движение полковника было оправдано, каждый надрез был точен и выверен, и потому, готовый терпеть любую боль, он полностью отдавался покрытым золотой пылью сильным рукам. Достав занозу, они еще какое-то время разглядывали под линзой ее напитавшийся кровью кончик, а потом возвращались к своим делам: он - к играм, а полковник к своим золотым рыбкам.
Теперь, задыхаясь, он думал о полковнике: никакие другие руки не могли достать из его груди эту свинцовую занозу.
None of the households had any idea what secret he had associated with the colonel.
Children often bare their bare feet on the floorboards or, breaking through the hell of the games through the gooseberry bushes, drove the spikes under the skin.
Unlike the rest of the children, he never trusted a blind Ursula, who took splinters with a sewing needle, or Amaranth’s hands, who tried to squeeze them out with their fingers, but always went to the colonel’s workshop. Most often, the colonel gently took out a piece of wood at the very tip with tweezers. But even when you had to make an incision on the skin, the pain was not unbearable, because it did not seem to be in vain: here under the large lens every movement of the colonel was justified, every incision was accurate and verified, and therefore, ready to endure any pain, he completely surrendered to the covered golden dust strong hands. Having taken a splinter, they looked at the tip of her blood-soaked tip for some time, and then returned to their business: he went to the games, and the colonel went to his golden fish.
Now, gasping for breath, he was thinking about the colonel: no other hands could get this lead splinter from his chest.
Children often bare their bare feet on the floorboards or, breaking through the hell of the games through the gooseberry bushes, drove the spikes under the skin.
Unlike the rest of the children, he never trusted a blind Ursula, who took splinters with a sewing needle, or Amaranth’s hands, who tried to squeeze them out with their fingers, but always went to the colonel’s workshop. Most often, the colonel gently took out a piece of wood at the very tip with tweezers. But even when you had to make an incision on the skin, the pain was not unbearable, because it did not seem to be in vain: here under the large lens every movement of the colonel was justified, every incision was accurate and verified, and therefore, ready to endure any pain, he completely surrendered to the covered golden dust strong hands. Having taken a splinter, they looked at the tip of her blood-soaked tip for some time, and then returned to their business: he went to the games, and the colonel went to his golden fish.
Now, gasping for breath, he was thinking about the colonel: no other hands could get this lead splinter from his chest.
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Верёвкин
