Леонид Филатов. То
т клятый год уж много длился лет,
я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки
и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер,
ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле
туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк,
садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели,
глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди,
но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала
и тихо ныла, деда погоди.
Оставив день воскресный позади,
я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос:
«Дай руку деда, деда, погоди...»
И я годил, годил, сколь было сил,
а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили,
никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди,
я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля
с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу,
и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку
в своей измученной руке еще держу.
т клятый год уж много длился лет,
я иногда сползал с больничной койки.
Сгребал свои обломки и осколки
и свой реконструировал скелет.
И крал себя у чутких медсестер,
ноздрями чуя острый запах воли,
Я убегал к двухлетней внучке Оле
туда, на жизнью пахнущий простор.
Мы с Олей отправлялись в детский парк,
садились на любимые качели,
Глушили сок, мороженое ели,
глазели на гуляющих собак.
Аттракционов было пруд пруди,
но день сгорал, и солнце остывало,
И Оля уставала, отставала
и тихо ныла, деда погоди.
Оставив день воскресный позади,
я возвращался в стен больничных гости,
Но и в палате слышал Олин голос:
«Дай руку деда, деда, погоди...»
И я годил, годил, сколь было сил,
а на соседних койках не годили,
Хирели, сохли, чахли, уходили,
никто их погодить не попросил.
Когда я чую жжение в груди,
я вижу, как с другого края поля
Ко мне несется маленькая Оля
с истошным криком: «Деда-а-а, погоди-и...»
И я гожу, я все еще гожу,
и, кажется, стерплю любую муку,
Пока ту крохотную руку
в своей измученной руке еще держу.
Leonid Filatov. Then
t damn year lasted many years,
I sometimes crawled out of a hospital bed.
Raking my debris and debris
and reconstructed his skeleton.
And stole himself from sensitive nurses,
smelling the nostrils of the sharp smell of will,
I ran away to the two-year-old granddaughter Ole
there, smelling of space on life.
Olya and I went to the children's park,
sat on your favorite swing,
Jammed juice, ate ice cream,
stared at the walking dogs.
The rides were a dime a dozen,
but the day was burning and the sun was cooling
And Olya was tired, behind
and quietly ached, wait grandfather.
Leaving the sunday behind
I was returning to the walls of hospital guests
But in the room, Olin heard a voice:
"Give the hand of grandfather, grandfather, wait a minute ..."
And I walked, walked, how much strength
and in the next bunk they weren’t good,
Hireli, dried up, stunted, left,
nobody asked them to wait.
When I feel a burning sensation in my chest
I see from the other end of the field
Little Olga is rushing towards me
with a heart-rending cry: "Grandfather-ah, wait-and ..."
And I'm on, I'm still on
and seem to endure any flour
Bye that tiny hand
I still hold it in my exhausted hand.
t damn year lasted many years,
I sometimes crawled out of a hospital bed.
Raking my debris and debris
and reconstructed his skeleton.
And stole himself from sensitive nurses,
smelling the nostrils of the sharp smell of will,
I ran away to the two-year-old granddaughter Ole
there, smelling of space on life.
Olya and I went to the children's park,
sat on your favorite swing,
Jammed juice, ate ice cream,
stared at the walking dogs.
The rides were a dime a dozen,
but the day was burning and the sun was cooling
And Olya was tired, behind
and quietly ached, wait grandfather.
Leaving the sunday behind
I was returning to the walls of hospital guests
But in the room, Olin heard a voice:
"Give the hand of grandfather, grandfather, wait a minute ..."
And I walked, walked, how much strength
and in the next bunk they weren’t good,
Hireli, dried up, stunted, left,
nobody asked them to wait.
When I feel a burning sensation in my chest
I see from the other end of the field
Little Olga is rushing towards me
with a heart-rending cry: "Grandfather-ah, wait-and ..."
And I'm on, I'm still on
and seem to endure any flour
Bye that tiny hand
I still hold it in my exhausted hand.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Яна Полева
