Декларация русской идентичности
(ХVIII Всемирный Русский Народный Собор, Москва, 11 ноября 2014 г.)
Каждая нация — сложное динамичное явление. Принадлежность к ней невозможно описать с помощью узкого набора критериев. Чем крупнее народ, чем более деятельную роль в истории он играет, тем шире его генетическое и социальное разнообразие.
Самым очевидным критерием национальности является самосознание. Наиболее точно соответствует русскому народу совокупность тех людей, кто называет себя русскими во время переписи населения.
Очевидно, что общее российское гражданство, объединяющее на протяжении долгих веков представителей самых разных народов, не упразднило многонациональный состав нашего государства. Граждане России могут быть русскими, карелами, татарами, аварцами или бурятами, в то время как русские могут быть гражданами России, США, Австралии, Румынии или Казахстана. Национальные и гражданские общности существуют в разных феноменологических плоскостях.
Русский народ исконно имел сложный генетический состав, включая в себя потомков славянских, финно-угорских, скандинавских, балтских, иранских и тюркских племен. Это генетическое богатство ни разу не стало угрозой для национального единства русского народа. Рождение от русских родителей в большинстве случаев является отправной точкой для формирования русского самосознания, что, однако, никогда не исключало возможности присоединения к русскому народу выходцев из другой национальной среды, принявших русскую идентичность, язык, культуру и религиозные традиции.
Уникальность этногенеза русского народа заключается в том, что на протяжении веков подобное принятие русской идентичности урожденными представителями других национальностей было не результатом принудительной ассимиляции тех или иных этнических групп («русификации»), а следствием свободного личного выбора конкретных людей, связывавших с Россией свою жизнь и судьбу. Именно так в состав русского народа часто входили татары, литовцы, евреи, поляки, немцы, французы, представители других национальностей. Примеров подобного рода — великое множество в русской истории.
В русской традиции важнейшим критерием национальности считался национальный язык (само слово «язык» — древний синоним слова «национальность»). Владение русским языком обязательно для всякого русского. Вместе с тем, обратное утверждение — принадлежность к русскому народу обязательна для всякого русскоговорящего — неверно. Так как русский народ выступил государствообразующим народом России и народом — строителем Российской цивилизации, русский язык получил широкое распространение. Существует немало людей, считающих русский язык родным, но при этом ассоциирующих себя с другими национальными группами.
В формировании русской идентичности огромную роль сыграла православная вера. С другой стороны, события ХХ века показали, что значительное число русских стало неверующими, не утратив при этом национального самосознания. И все же утверждение о том, что каждый русский должен признавать православное христианство основой своей национальной культуры, является оправданным и справедливым. Отрицание этого факта, а тем более поиск иной религиозной основы национальной культуры, свидетельствуют об ослаблении русской идентичности, вплоть до полной ее утраты.
Таким образом, принадлежность к русской нации определяется сложным комплексом связей: генетическими и брачными, языковыми и культурными, религиозными и историческими. Ни один из упомянутых критериев не может считаться решающим. Но для формирования русского национального самосознания обязательно, чтобы совокупность этих связей с русским народом (независимо от их природы) была сильнее, чем совокупность связей с любой иной этнической общностью планеты.
Ощутить это, в конечном итоге, может только сам носитель национальной идентичности, совершая свой личный выбор. При этом национальное самосознание неизбежно означает солидарность с судьбой своего народа. Каждый русский чувствует глубинную эмоциональную связь с главными событиями своей истории: Крещением Руси, Куликовской битвой и одолением Смуты, победами над Наполеоном и Гитлером. Особо отметим, что гордость за Победу 1945 года является одним из важнейших интегрирующих факторов современной русской нации.
На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа.
(ХVIII Всемирный Русский Народный Собор, Москва, 11 ноября 2014 г.)
Каждая нация — сложное динамичное явление. Принадлежность к ней невозможно описать с помощью узкого набора критериев. Чем крупнее народ, чем более деятельную роль в истории он играет, тем шире его генетическое и социальное разнообразие.
Самым очевидным критерием национальности является самосознание. Наиболее точно соответствует русскому народу совокупность тех людей, кто называет себя русскими во время переписи населения.
Очевидно, что общее российское гражданство, объединяющее на протяжении долгих веков представителей самых разных народов, не упразднило многонациональный состав нашего государства. Граждане России могут быть русскими, карелами, татарами, аварцами или бурятами, в то время как русские могут быть гражданами России, США, Австралии, Румынии или Казахстана. Национальные и гражданские общности существуют в разных феноменологических плоскостях.
Русский народ исконно имел сложный генетический состав, включая в себя потомков славянских, финно-угорских, скандинавских, балтских, иранских и тюркских племен. Это генетическое богатство ни разу не стало угрозой для национального единства русского народа. Рождение от русских родителей в большинстве случаев является отправной точкой для формирования русского самосознания, что, однако, никогда не исключало возможности присоединения к русскому народу выходцев из другой национальной среды, принявших русскую идентичность, язык, культуру и религиозные традиции.
Уникальность этногенеза русского народа заключается в том, что на протяжении веков подобное принятие русской идентичности урожденными представителями других национальностей было не результатом принудительной ассимиляции тех или иных этнических групп («русификации»), а следствием свободного личного выбора конкретных людей, связывавших с Россией свою жизнь и судьбу. Именно так в состав русского народа часто входили татары, литовцы, евреи, поляки, немцы, французы, представители других национальностей. Примеров подобного рода — великое множество в русской истории.
В русской традиции важнейшим критерием национальности считался национальный язык (само слово «язык» — древний синоним слова «национальность»). Владение русским языком обязательно для всякого русского. Вместе с тем, обратное утверждение — принадлежность к русскому народу обязательна для всякого русскоговорящего — неверно. Так как русский народ выступил государствообразующим народом России и народом — строителем Российской цивилизации, русский язык получил широкое распространение. Существует немало людей, считающих русский язык родным, но при этом ассоциирующих себя с другими национальными группами.
В формировании русской идентичности огромную роль сыграла православная вера. С другой стороны, события ХХ века показали, что значительное число русских стало неверующими, не утратив при этом национального самосознания. И все же утверждение о том, что каждый русский должен признавать православное христианство основой своей национальной культуры, является оправданным и справедливым. Отрицание этого факта, а тем более поиск иной религиозной основы национальной культуры, свидетельствуют об ослаблении русской идентичности, вплоть до полной ее утраты.
Таким образом, принадлежность к русской нации определяется сложным комплексом связей: генетическими и брачными, языковыми и культурными, религиозными и историческими. Ни один из упомянутых критериев не может считаться решающим. Но для формирования русского национального самосознания обязательно, чтобы совокупность этих связей с русским народом (независимо от их природы) была сильнее, чем совокупность связей с любой иной этнической общностью планеты.
Ощутить это, в конечном итоге, может только сам носитель национальной идентичности, совершая свой личный выбор. При этом национальное самосознание неизбежно означает солидарность с судьбой своего народа. Каждый русский чувствует глубинную эмоциональную связь с главными событиями своей истории: Крещением Руси, Куликовской битвой и одолением Смуты, победами над Наполеоном и Гитлером. Особо отметим, что гордость за Победу 1945 года является одним из важнейших интегрирующих факторов современной русской нации.
На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа.
Declaration of Russian Identity
(XVIII World Russian National Council, Moscow, November 11, 2014)
Each nation is a complex dynamic phenomenon. Belonging to it cannot be described using a narrow set of criteria. The larger the people, the more active the role they play in history, the wider their genetic and social diversity.
The most obvious criterion for nationality is self-awareness. The closest fit to the Russian people is the totality of those people who call themselves Russian during the census.
Obviously, the common Russian citizenship, uniting for many centuries representatives of the most diverse peoples, has not abolished the multinational composition of our state. Citizens of Russia can be Russians, Karelians, Tatars, Avars or Buryats, while Russians can be citizens of Russia, the USA, Australia, Romania or Kazakhstan. National and civic communities exist in different phenomenological planes.
The Russian people originally had a complex genetic composition, including descendants of the Slavic, Finno-Ugric, Scandinavian, Baltic, Iranian and Turkic tribes. This genetic wealth has never become a threat to the national unity of the Russian people. The birth from Russian parents in most cases is the starting point for the formation of Russian identity, which, however, never ruled out the possibility of joining the Russian people immigrants from other national backgrounds who have adopted Russian identity, language, culture and religious traditions.
The uniqueness of the ethnogenesis of the Russian people lies in the fact that over the centuries, such a acceptance of Russian identity by nee representatives of other nationalities was not the result of forced assimilation of certain ethnic groups (“Russification”), but a consequence of the free personal choice of specific people who connected their life with Russia and fate That is how the Tatars, Lithuanians, Jews, Poles, Germans, French, and representatives of other nationalities often entered the Russian people. There are a great many examples of this kind in Russian history.
In the Russian tradition, the national language was considered the most important criterion of nationality (the word "language" itself is an ancient synonym for the word "nationality"). Proficiency in Russian is mandatory for all Russian. At the same time, the opposite statement - belonging to the Russian people is mandatory for any Russian-speaking - is wrong. Since the Russian people acted as the state-forming people of Russia and the people - the builder of Russian civilization, the Russian language was widely used. There are many people who consider Russian the native language, but at the same time associate themselves with other national groups.
In the formation of Russian identity, the Orthodox faith played a huge role. On the other hand, the events of the twentieth century showed that a significant number of Russians became unbelievers, without losing their national identity. Nevertheless, the assertion that every Russian should recognize Orthodox Christianity as the basis of his national culture is justified and fair. Denial of this fact, and even more so the search for a different religious basis of national culture, indicate a weakening of Russian identity, up to its complete loss.
Thus, belonging to the Russian nation is determined by a complex set of ties: genetic and marriage, linguistic and cultural, religious and historical. None of the criteria mentioned can be considered decisive. But for the formation of Russian national identity, it is imperative that the totality of these ties with the Russian people (regardless of their nature) be stronger than the totality of ties with any other ethnic community on the planet.
Ultimately, only the bearer of national identity can feel this, making his personal choice. At the same time, national identity inevitably means solidarity with the fate of its people. Every Russian feels a deep emotional connection with the main events of his history: the Baptism of Russia, the Battle of Kulikovo and the defeat of the Troubles, victories over Napoleon and Hitler. We emphasize that pride in the 1945 Victory is one of the most important integrating factors of the modern Russian nation.
Based on the programmatic theses of this document, the following definition of Russian identity is proposed: Russian is a person who considers himself Russian; not having other ethnic preferences; speaking and thinking in Russian; recognizing Orthodox Christianity as the basis of national spiritual culture; feeling solidarity with the fate of the Russian people.
(XVIII World Russian National Council, Moscow, November 11, 2014)
Each nation is a complex dynamic phenomenon. Belonging to it cannot be described using a narrow set of criteria. The larger the people, the more active the role they play in history, the wider their genetic and social diversity.
The most obvious criterion for nationality is self-awareness. The closest fit to the Russian people is the totality of those people who call themselves Russian during the census.
Obviously, the common Russian citizenship, uniting for many centuries representatives of the most diverse peoples, has not abolished the multinational composition of our state. Citizens of Russia can be Russians, Karelians, Tatars, Avars or Buryats, while Russians can be citizens of Russia, the USA, Australia, Romania or Kazakhstan. National and civic communities exist in different phenomenological planes.
The Russian people originally had a complex genetic composition, including descendants of the Slavic, Finno-Ugric, Scandinavian, Baltic, Iranian and Turkic tribes. This genetic wealth has never become a threat to the national unity of the Russian people. The birth from Russian parents in most cases is the starting point for the formation of Russian identity, which, however, never ruled out the possibility of joining the Russian people immigrants from other national backgrounds who have adopted Russian identity, language, culture and religious traditions.
The uniqueness of the ethnogenesis of the Russian people lies in the fact that over the centuries, such a acceptance of Russian identity by nee representatives of other nationalities was not the result of forced assimilation of certain ethnic groups (“Russification”), but a consequence of the free personal choice of specific people who connected their life with Russia and fate That is how the Tatars, Lithuanians, Jews, Poles, Germans, French, and representatives of other nationalities often entered the Russian people. There are a great many examples of this kind in Russian history.
In the Russian tradition, the national language was considered the most important criterion of nationality (the word "language" itself is an ancient synonym for the word "nationality"). Proficiency in Russian is mandatory for all Russian. At the same time, the opposite statement - belonging to the Russian people is mandatory for any Russian-speaking - is wrong. Since the Russian people acted as the state-forming people of Russia and the people - the builder of Russian civilization, the Russian language was widely used. There are many people who consider Russian the native language, but at the same time associate themselves with other national groups.
In the formation of Russian identity, the Orthodox faith played a huge role. On the other hand, the events of the twentieth century showed that a significant number of Russians became unbelievers, without losing their national identity. Nevertheless, the assertion that every Russian should recognize Orthodox Christianity as the basis of his national culture is justified and fair. Denial of this fact, and even more so the search for a different religious basis of national culture, indicate a weakening of Russian identity, up to its complete loss.
Thus, belonging to the Russian nation is determined by a complex set of ties: genetic and marriage, linguistic and cultural, religious and historical. None of the criteria mentioned can be considered decisive. But for the formation of Russian national identity, it is imperative that the totality of these ties with the Russian people (regardless of their nature) be stronger than the totality of ties with any other ethnic community on the planet.
Ultimately, only the bearer of national identity can feel this, making his personal choice. At the same time, national identity inevitably means solidarity with the fate of its people. Every Russian feels a deep emotional connection with the main events of his history: the Baptism of Russia, the Battle of Kulikovo and the defeat of the Troubles, victories over Napoleon and Hitler. We emphasize that pride in the 1945 Victory is one of the most important integrating factors of the modern Russian nation.
Based on the programmatic theses of this document, the following definition of Russian identity is proposed: Russian is a person who considers himself Russian; not having other ethnic preferences; speaking and thinking in Russian; recognizing Orthodox Christianity as the basis of national spiritual culture; feeling solidarity with the fate of the Russian people.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Игорь Пюльзе
