помню как-то в Питере проходил по пешеходной улице, забыл как наз-ся, там где шар еще с водой, на Невском, где студия 5ого канала, где Ника интервью берет на 5ом, короче вот по этой улице проходил. На одной из скамеек, или на чем-то еще, сидит человек белобрысый усатый с гуслями и поет украинские народные песни - зарабатывает деньги, да так красиво поет, что я присел, думаю на минутку, послушать этого музыканта, и заслушался! Не знаю сколько времени я так сидел, аж слезы из глазы готовы были политься, но я усилием воли сдерживал себя. Чем-то очень древним и очень своим за душу берущим веяло от его тенора, от этих трезвучий, хотя я ничего не понимал из того о чем он поет.
- А! Хохол какой-то! - услышал я возглаз одного молодого человека который проходил мимо. Он думал остановиться, но с этим возгласом, махнул рукой и пошел себе дальше.
Не знаю как, каким образом, но я нашел в себе силы встать, абстрогироваться от этой музыки, и механически переставляя свои ноги, потопал вслед тому парню, от Невского, по этой улочкe. Музыка удалялась, и скоро совсем исчезла в городском гуле. Дальше я проходя мимо, кок-раз упомянутой ранее небезызвестной студии 5ого канала, заметил невдалеке от нее каких-то нищих. Я вообще не помню куда я тогда шел. У меня не нашлось ничего чтобы им подать. Толи гусли выбили все мысли, и разум был как в тумане. На полу, на асфальте сидела женщина и играла романс на гитаре, рядом с ней девочка, и собака - жучка. Глянул на них, они на меня, да так жалостливо, так неожиданно, что я поспешил поскорее удалиться от таких вот взглядов, пошел себе скорее дальше, с глаз долой.
На углу стояла девочка в красной шапочке в белых колготках и протяжно выводила меланхолию на скрипке. Было довольно холодно между прочим. Наверное застыла вся, руки озябли, а нет, стоит, выводит... тоску! И такая на меня вдруг нашла, щемящая и сладкая в то же время, что я не выдержал, и побежал дальше, куда глаза глядели, вперед, вперед, так что запыхался. Куда я шел? Что я делал? Все как в тумане! лишь бы не видеть этих глаз, не знать что ничем не можешь им помочь! я одернул себя, пытаясь сбросить эти мысли. Hу подумаешь, эка невидаль! девочка на скрипке дышит воздухом прохлoдного полудня. Эх, и умеют же они жалкими казаться, эти доморощенные музыканты! - вслух полуподумал я. И это все забылось. А недавно... Hедавно, ваш покорный слуга, сам, уже не на морозе, а на 30-иградусной жаре, морщась от пота и глотая валидол временами, стоял вот так с гитарой, за океаном, на улице, напротив текущей мимо толпы, и горланил, драл горло английскими песнями с русским акцентом и на расстроенной гитаре (даже в Америке у меня не строит! гаечный ключ с собой ношу, колки пластиковые все слетели) и кидали мне в запылившийся чехол от гитары деньги, доллары, мятые, норовящие тут-же улететь куда-то при первом порыве ветра, юркие. А и летите! Летите, зеленые! Мне и не надо вас! Вы меня не держите! Слышите!? Я от ДУШИ стараюсь! От души... душит! дУшит!
Я хочу найти ту песню что пел хохол, но не могу, не помню, да и не хочу, не ее именно, а любую, любую, они все прекрасны!
- А! Хохол какой-то! - услышал я возглаз одного молодого человека который проходил мимо. Он думал остановиться, но с этим возгласом, махнул рукой и пошел себе дальше.
Не знаю как, каким образом, но я нашел в себе силы встать, абстрогироваться от этой музыки, и механически переставляя свои ноги, потопал вслед тому парню, от Невского, по этой улочкe. Музыка удалялась, и скоро совсем исчезла в городском гуле. Дальше я проходя мимо, кок-раз упомянутой ранее небезызвестной студии 5ого канала, заметил невдалеке от нее каких-то нищих. Я вообще не помню куда я тогда шел. У меня не нашлось ничего чтобы им подать. Толи гусли выбили все мысли, и разум был как в тумане. На полу, на асфальте сидела женщина и играла романс на гитаре, рядом с ней девочка, и собака - жучка. Глянул на них, они на меня, да так жалостливо, так неожиданно, что я поспешил поскорее удалиться от таких вот взглядов, пошел себе скорее дальше, с глаз долой.
На углу стояла девочка в красной шапочке в белых колготках и протяжно выводила меланхолию на скрипке. Было довольно холодно между прочим. Наверное застыла вся, руки озябли, а нет, стоит, выводит... тоску! И такая на меня вдруг нашла, щемящая и сладкая в то же время, что я не выдержал, и побежал дальше, куда глаза глядели, вперед, вперед, так что запыхался. Куда я шел? Что я делал? Все как в тумане! лишь бы не видеть этих глаз, не знать что ничем не можешь им помочь! я одернул себя, пытаясь сбросить эти мысли. Hу подумаешь, эка невидаль! девочка на скрипке дышит воздухом прохлoдного полудня. Эх, и умеют же они жалкими казаться, эти доморощенные музыканты! - вслух полуподумал я. И это все забылось. А недавно... Hедавно, ваш покорный слуга, сам, уже не на морозе, а на 30-иградусной жаре, морщась от пота и глотая валидол временами, стоял вот так с гитарой, за океаном, на улице, напротив текущей мимо толпы, и горланил, драл горло английскими песнями с русским акцентом и на расстроенной гитаре (даже в Америке у меня не строит! гаечный ключ с собой ношу, колки пластиковые все слетели) и кидали мне в запылившийся чехол от гитары деньги, доллары, мятые, норовящие тут-же улететь куда-то при первом порыве ветра, юркие. А и летите! Летите, зеленые! Мне и не надо вас! Вы меня не держите! Слышите!? Я от ДУШИ стараюсь! От души... душит! дУшит!
Я хочу найти ту песню что пел хохол, но не могу, не помню, да и не хочу, не ее именно, а любую, любую, они все прекрасны!
I remember once in St. Petersburg I was walking along a pedestrian street, I forgot what it was, where the ball is still with water, on Nevsky, where is the studio of Channel 5, where Nika is interviewing on Channel 5, in short, I walked along this street. On one of the benches, or on something else, a blond, mustachioed man with a harp sits and sings Ukrainian folk songs - he makes money, he sings so beautifully that I sat down, I think for a moment, to listen to this musician, and I listened! I don’t know how long I sat like that, as many tears from my eye were ready to pour, but I restrained myself by effort of will. Something very ancient and very soulful took from his tenor, from these triads, although I did not understand anything from what he was singing about.
- AND! Some crest! - I heard the exclamation of one young man who was passing by. He thought to stop, but with this exclamation, waved his hand and went on his own.
I don’t know how, how, but I found the strength in myself to stand up, to be estranged from this music, and mechanically rearranging my legs, I stomped after that guy, from Nevsky, along this street. Music was deleted, and soon completely disappeared into the city rumble. Further, passing by, once again the previously mentioned well-known studio of Channel 5, I noticed some beggars not far from it. I don’t remember where I was going then. I did not find anything to serve them. Gusli felts knocked out all thoughts, and the mind was in a fog. On the floor, on the pavement, a woman sat and played a romance on a guitar, next to her is a girl, and the dog is a bug. He looked at them, they looked at me, so pitifully, so unexpectedly, that I hastened to get away from such looks as quickly as possible, and went to myself more quickly, out of sight.
On the corner stood a girl in a red cap in white tights and lingeringly melancholy on the violin. It was pretty cold by the way. Probably all froze, his hands froze, but no, he stands, displays ... longing! And she suddenly found me, nagging and sweet at the same time that I could not stand it, and ran on, where my eyes looked, forward, forward, so I was out of breath. Where am I going? What I did? Everything is in a fog! just not to see these eyes, not to know that you cannot help them in any way! I yanked myself, trying to throw these thoughts away. Well, you think, this is not visible! the girl on the violin breathes the air of a cool afternoon. Ah, and they know how pathetic they seem, these homegrown musicians! I thought out loud. And all this was forgotten. And recently ... Recently, your humble servant, himself, no longer in the cold, but in the 30-year-old heat, grimacing with sweat and swallowing validol at times, stood like this with his guitar, across the ocean, on the street opposite the crowd passing by, and groaned, tearing his throat with English songs with a Russian accent and on an upset guitar (I don’t even build it in America! I carry a wrench with me, I got all the plastic splice) and threw money, dollars, wrinkled, stroking here into my dusty guitar case - fly away somewhere at the first gust of wind, brisk. And fly! Fly green! I don’t need you! You do not hold me! Hear !? I try from the SOUL! From the heart ... chokes! smothers!
I want to find the song that the crest sang, but I can’t, I don’t remember, and I don’t want it, not just her, but any, any, they are all beautiful!
- AND! Some crest! - I heard the exclamation of one young man who was passing by. He thought to stop, but with this exclamation, waved his hand and went on his own.
I don’t know how, how, but I found the strength in myself to stand up, to be estranged from this music, and mechanically rearranging my legs, I stomped after that guy, from Nevsky, along this street. Music was deleted, and soon completely disappeared into the city rumble. Further, passing by, once again the previously mentioned well-known studio of Channel 5, I noticed some beggars not far from it. I don’t remember where I was going then. I did not find anything to serve them. Gusli felts knocked out all thoughts, and the mind was in a fog. On the floor, on the pavement, a woman sat and played a romance on a guitar, next to her is a girl, and the dog is a bug. He looked at them, they looked at me, so pitifully, so unexpectedly, that I hastened to get away from such looks as quickly as possible, and went to myself more quickly, out of sight.
On the corner stood a girl in a red cap in white tights and lingeringly melancholy on the violin. It was pretty cold by the way. Probably all froze, his hands froze, but no, he stands, displays ... longing! And she suddenly found me, nagging and sweet at the same time that I could not stand it, and ran on, where my eyes looked, forward, forward, so I was out of breath. Where am I going? What I did? Everything is in a fog! just not to see these eyes, not to know that you cannot help them in any way! I yanked myself, trying to throw these thoughts away. Well, you think, this is not visible! the girl on the violin breathes the air of a cool afternoon. Ah, and they know how pathetic they seem, these homegrown musicians! I thought out loud. And all this was forgotten. And recently ... Recently, your humble servant, himself, no longer in the cold, but in the 30-year-old heat, grimacing with sweat and swallowing validol at times, stood like this with his guitar, across the ocean, on the street opposite the crowd passing by, and groaned, tearing his throat with English songs with a Russian accent and on an upset guitar (I don’t even build it in America! I carry a wrench with me, I got all the plastic splice) and threw money, dollars, wrinkled, stroking here into my dusty guitar case - fly away somewhere at the first gust of wind, brisk. And fly! Fly green! I don’t need you! You do not hold me! Hear !? I try from the SOUL! From the heart ... chokes! smothers!
I want to find the song that the crest sang, but I can’t, I don’t remember, and I don’t want it, not just her, but any, any, they are all beautiful!
У записи 16 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Эльдар Расулов
