Я садилась в самолет с полным ощущением, что потеряла зрение и слух, а заодно способность ощущать вкус и запах, вместо ног у меня железные конструкции, которые как у куклы заводятся от ключика и начинают быстро двигаться, но вскоре устают и замирают в неудобной позе. А неугомонный безжалостный мальчишка все крутит и крутит эти шестеренки. А теперь я в самолете. Совершенно случайно. Меня, огромную рыбину, выкинуло на берег этой железной птицы, и теперь я бьюсь ластами о ремень безопасности, и совершенно все равно, что будет дальше. Но приземлившись, я оказалась в каком-то временном вакууме. В этом месте нет ни минут, ни часов. Весь мир застыл, небо перестало вертется как белка в колесе, и все только и ждет, что я поднимусь. Приду в чувства после хука и поднимусь. Лежачего не бьют. Я зарываюсь в обжаренный на сковородке песок, слышу, как шкварчит море, открываю глаза, а над головой однотонное голубое полотно, как чистый лист цветной бумаги, на котором художнику было лениво нарисовать хотя бы чаинки из птиц. На меня обрушился этот голубой цвет. От неожиданности я моргнула. Будто вдавливаю тело в больничную койку и вдруг осознаю, что вижу потолок, что после тяжелой болезни я просто вижу его. Глаза приятно жжет. Я закрыла их и улыбнулась.
I got into the plane with the full feeling that I lost sight and hearing, and at the same time the ability to feel taste and smell, instead of my legs I had iron structures that, like a doll, start from a key and begin to move quickly, but soon get tired and freeze in an uncomfortable position. And the irrepressible ruthless little boy twists and turns these gears. And now I'm on a plane. By chance. I, a huge fish, was thrown to the shore of this iron bird, and now I’m fighting with flippers on the harness, and absolutely no matter what happens next. But after landing, I was in some kind of temporary vacuum. In this place there are neither minutes nor hours. The whole world froze, the sky stopped spinning like a squirrel in a wheel, and everyone is just waiting for me to rise. I will come to the senses after the hook and get up. Lying do not beat. I bury myself in the sand roasted in a skillet, I hear the sea flurry, I open my eyes, and a plain blue canvas over my head, like a blank sheet of colored paper on which the artist was lazy to draw at least a cup of bird tea. This blue color hit me. I blinked in surprise. I press the body into a hospital bed and suddenly realize that I see the ceiling, that after a serious illness, I just see it. Eyes pleasantly hot. I closed them and smiled.
У записи 8 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Пуршева
