Я это пишу, пожалуй, для того, чтобы объяснить, почему работа в направлении высвобождения эмоций и перекодировки телесной памяти бывает действенна. На своем примере, чтобы без купюр.
ПРО РУКУ-БАЗУКУ, ПРО ТО, КАК Я РАСПЛАКАЛАСЬ ЧЕРЕЗ 2.5 МЕСЯЦА, И ПРО ЭМОЦИИ, ЗАПЕЧАТАННЫЕ В ТЕЛЕ.
Вот я еду по Чангу домой с чувством полнейшей самостоятельности: по дороге, которую наконец запомнила; после недельного путешествия вокруг острова, после которого я уже совсем водитель - и 80 выжму, и в горный поворот войду, и пассажира по ночной дороге подвезу; на новом прокатном байке, полученном пару часов назад, теперь только моим.
В плотном потоке слева меня подрезает лихой балиец. Я выворачиваю вправо на встречку, сбиваю там парня и вылетаю на обочину.
Это так 2.5 месяца назад я попала в свою первую в жизни аварию.
В чужой стране, одна за рулем.
Мне почти сразу понятно, что я живая, нигде не болит, шлем не разбит. Что встречный, сбитый мной, байкер только испугался и уже встаёт.
Пока нам помогают отогнать мотики, он указывает на мою распухшую левую руку и кровь на ноге. Я не чувствую боли, поэтому просто отмахиваюсь: ничего.
Хотя левая рука выше локтя и правда в 2 раза больше, чем правая.
Меня чуть потряхивает. Но вот секунд через 40 движение восстановлено, а я на обочине уже разбираюсь с местными мужиками про деньги, полицию и все такое. Один из них наезжает больше всех, по-моему, как раз тот, который меня подрезал. Тот, кого сбила, молчит. Я не паникую, говорю, что все решим, но сначала вызову друзей.
Когда приезжает Алена, становится легче, у нее лучше английский, она опытный мотоциклист и может оценить, что же сломано в чужом байке и в моем.
Через полчаса все заканчивается, я одеваю испачканный рюкзак и еду таки домой.
В благодарности вселенной: что все обошлось так легко, что никто серьезно не пострадал, что мне хватило денег оплатить поломку байка и телефона того сбитого парня. С чувством стыда: я бы наверное могла этого не допустить. Но, пожалуй, с чувством гордости: ведь я не паниковала, смогла быстро включиться в обсуждение и вообще держалась молодцом, а теперь еду, хоть и побитая, с распухшей рукой, но такая волевая и собранная.
Смотрите, люди, у этой маленькой девочки явно повреждена рука, но она не плачет, какая сильная девочка.
А вот я пару дней назад.
Отменилась ожидаемая мной встреча. Я расстроилась, загрустила и мне захотелось какой-то понятной нежной близости - посидеть поболтать с другом, отвлечься. Тут я поняла, что все друзья сейчас в других городах. И неожиданно разревелась. На ровном месте.
Ну и что? Причем тут это? А при том - у меня заболела рука, та самая.
Вообще-то тогда после столкновения мне было страшно.
Было страшно открыть глаза: пострадал ли кто-то? Было страшно ощупывать свою распухшую руку (я никогда ничего не ломала, не лежала в больницах). Было страшно представлять, что может быть, если вызовут полицию, страшно разговаривать одной с пятью мужиками, объезжать с одним из них соседние банкоматы.
Я видела волнение бывалой подруги, она явно переживала не меньше меня, пока ехала на место аварии, пока собирала обломки моего байка по обочине, это она потом сказала, что я не долетела до бетонной канавы всего ничего.
На самом деле первому я пыталась дозвониться нашему общему приятелю, который жил недалеко. Он мужчина, сам водит машину, он сможет помочь - вертелось в голове. Но именно в тот день вся его компания уехала из города, дозвониться не получалось.
Сказка о том, что сейчас приедет кто-то большой, сильный и спокойный и все порешает, рухнула.
Большой и сильной пришлось становиться самой.
Я надеюсь, вы улавливаете, к чему я веду?
Рука распухла, конечно, от удара. Синяк постепенно проходил месяца два. На плече, как метка, отпечаталась цифра с номера сбитого байка.
Но, как это ни странно звучит, в этой распухшей руке виделось что-то совсем животное, как зверь, который выгибает спину или встает на задние лапы, чтобы казаться существеннее, больше. Во вдруг появившейся мужицкой руке сошлись вся моя злость на того типа, который меня подрезал, вся моя готовность дать сдачи и при этом весь мой страх быть узнанной под этой новой маской.
Стойкий мужик не плачет, он одергивается от нежности, он поступает конкретно, ясно и крупно. И он вдруг оказался рядом, я его сама в себе нашла, чтобы не оставлять маленькую девочку перед страхом в одиночестве.
В увеличившейся в 2 раза, окаменевшей и совсем неболящей руке я нашла свою опору и щит.
Весь период восстановления место ушиба вело себя странно. Ни давление, ни удары не доставляли неприятных ощущений; их вызывали только легкие прикосновения: одежда, льющаяся вода, хвост кота, поглаживание.
Это место в момент и после аварии было назначено быть щитом, быть стойким, воспринимать удары и толчки. Для щита опасна вода - это ржавчина. Для воина опасны удовольствия, он обязан быть собран, не должен отвлекаться на чувства. Это погубит и его и то, что он призван защитить.
Гематома прошла, но осталась нервная, эмоциональная память о "договоре", что этот кусочек моего тела постоянно готов защищать и защищаться, иначе его мир сломается.
И вот неожиданно повторившееся ощущение брошенности и одиночества, когда никого из друзей не оказывается рядом, позволило вновь проиграть ту ситуацию, но уже по другому сценарию, когда можно признать свою слабость и перестать быть постоянно готовой к бою. Можно снять броню, выдохнуть, расслабиться и позволить себе поболеть. Можно выражать чувства и при этом оставаться живой, не убитой.
Поэтому место ушиба, пусть и столько времени спустя, красноречиво заявило болью: я здесь, я ранено, я наконец-то могу об этом сказать.
Мне моментально стало легче.
Ушла эта странность в восприятии ощущений (теперь ударяться больно, гладить приятно), и расширился их спектр.
А еще мне стало понятно, что обида на мир за неоказанное мне внимание была ложной и даже неуместной, и вообще не мир виноват. Просто та часть меня, которая все это время оставалась "работать" опорой и щитом, не получала за это ничего, даже признания этой работы. И это естественно провоцировало обиду, внутренний конфликт, оппонент в котором не был понятен: смотри, сколько я делаю, ну посмотри же, ты не видишь. И от этого нового понимания расплылось напряжение. И действительность стала другой.
***
В эмоциональной телесной работе всегда происходит выход напряжения, которое было запечатано в теле, в какой-то установке поведения или реагирования. От этого происходит изменение сознания, всей картины восприятия мира.
Так что телесная терапия дает возможность взглянуть на вещи с другой стороны.
Страх не оправдан.
Можно и нужно наступать на восстановившуюся после перелома ногу так же, как и на вторую, чтобы тебя не перекашивало всю оставшуюся жизнь. Учиться ходить заново. Отвыкать от идеи, что "эта нога больная". Более того, место перелома чаще всего становится самым прочным.
Если спазм желудка от нехарактерной пищи был 8 лет назад, нет необходимости, опасаясь острой боли, сдерживать вдох сейчас, сутулиться и горбиться от недостаточности дыхания. Причина спазма уже давно ушла.
Если ты замечаешь, что приступ астмы начинается после мысли о человеке, с которым ты когда-то расстался, возможно, стоит подумать, почему тебе сложно без него дышать, в прямом и переносном смысле, и обсудить это со специалистом.
Интерес в наблюдении и исследовании себя, своей физиологии, привычек даёт огромнейший потенциал для восстановления многих, даже казалось бы, неизлечимых недугов.
Стоит приглядеться.
ПРО РУКУ-БАЗУКУ, ПРО ТО, КАК Я РАСПЛАКАЛАСЬ ЧЕРЕЗ 2.5 МЕСЯЦА, И ПРО ЭМОЦИИ, ЗАПЕЧАТАННЫЕ В ТЕЛЕ.
Вот я еду по Чангу домой с чувством полнейшей самостоятельности: по дороге, которую наконец запомнила; после недельного путешествия вокруг острова, после которого я уже совсем водитель - и 80 выжму, и в горный поворот войду, и пассажира по ночной дороге подвезу; на новом прокатном байке, полученном пару часов назад, теперь только моим.
В плотном потоке слева меня подрезает лихой балиец. Я выворачиваю вправо на встречку, сбиваю там парня и вылетаю на обочину.
Это так 2.5 месяца назад я попала в свою первую в жизни аварию.
В чужой стране, одна за рулем.
Мне почти сразу понятно, что я живая, нигде не болит, шлем не разбит. Что встречный, сбитый мной, байкер только испугался и уже встаёт.
Пока нам помогают отогнать мотики, он указывает на мою распухшую левую руку и кровь на ноге. Я не чувствую боли, поэтому просто отмахиваюсь: ничего.
Хотя левая рука выше локтя и правда в 2 раза больше, чем правая.
Меня чуть потряхивает. Но вот секунд через 40 движение восстановлено, а я на обочине уже разбираюсь с местными мужиками про деньги, полицию и все такое. Один из них наезжает больше всех, по-моему, как раз тот, который меня подрезал. Тот, кого сбила, молчит. Я не паникую, говорю, что все решим, но сначала вызову друзей.
Когда приезжает Алена, становится легче, у нее лучше английский, она опытный мотоциклист и может оценить, что же сломано в чужом байке и в моем.
Через полчаса все заканчивается, я одеваю испачканный рюкзак и еду таки домой.
В благодарности вселенной: что все обошлось так легко, что никто серьезно не пострадал, что мне хватило денег оплатить поломку байка и телефона того сбитого парня. С чувством стыда: я бы наверное могла этого не допустить. Но, пожалуй, с чувством гордости: ведь я не паниковала, смогла быстро включиться в обсуждение и вообще держалась молодцом, а теперь еду, хоть и побитая, с распухшей рукой, но такая волевая и собранная.
Смотрите, люди, у этой маленькой девочки явно повреждена рука, но она не плачет, какая сильная девочка.
А вот я пару дней назад.
Отменилась ожидаемая мной встреча. Я расстроилась, загрустила и мне захотелось какой-то понятной нежной близости - посидеть поболтать с другом, отвлечься. Тут я поняла, что все друзья сейчас в других городах. И неожиданно разревелась. На ровном месте.
Ну и что? Причем тут это? А при том - у меня заболела рука, та самая.
Вообще-то тогда после столкновения мне было страшно.
Было страшно открыть глаза: пострадал ли кто-то? Было страшно ощупывать свою распухшую руку (я никогда ничего не ломала, не лежала в больницах). Было страшно представлять, что может быть, если вызовут полицию, страшно разговаривать одной с пятью мужиками, объезжать с одним из них соседние банкоматы.
Я видела волнение бывалой подруги, она явно переживала не меньше меня, пока ехала на место аварии, пока собирала обломки моего байка по обочине, это она потом сказала, что я не долетела до бетонной канавы всего ничего.
На самом деле первому я пыталась дозвониться нашему общему приятелю, который жил недалеко. Он мужчина, сам водит машину, он сможет помочь - вертелось в голове. Но именно в тот день вся его компания уехала из города, дозвониться не получалось.
Сказка о том, что сейчас приедет кто-то большой, сильный и спокойный и все порешает, рухнула.
Большой и сильной пришлось становиться самой.
Я надеюсь, вы улавливаете, к чему я веду?
Рука распухла, конечно, от удара. Синяк постепенно проходил месяца два. На плече, как метка, отпечаталась цифра с номера сбитого байка.
Но, как это ни странно звучит, в этой распухшей руке виделось что-то совсем животное, как зверь, который выгибает спину или встает на задние лапы, чтобы казаться существеннее, больше. Во вдруг появившейся мужицкой руке сошлись вся моя злость на того типа, который меня подрезал, вся моя готовность дать сдачи и при этом весь мой страх быть узнанной под этой новой маской.
Стойкий мужик не плачет, он одергивается от нежности, он поступает конкретно, ясно и крупно. И он вдруг оказался рядом, я его сама в себе нашла, чтобы не оставлять маленькую девочку перед страхом в одиночестве.
В увеличившейся в 2 раза, окаменевшей и совсем неболящей руке я нашла свою опору и щит.
Весь период восстановления место ушиба вело себя странно. Ни давление, ни удары не доставляли неприятных ощущений; их вызывали только легкие прикосновения: одежда, льющаяся вода, хвост кота, поглаживание.
Это место в момент и после аварии было назначено быть щитом, быть стойким, воспринимать удары и толчки. Для щита опасна вода - это ржавчина. Для воина опасны удовольствия, он обязан быть собран, не должен отвлекаться на чувства. Это погубит и его и то, что он призван защитить.
Гематома прошла, но осталась нервная, эмоциональная память о "договоре", что этот кусочек моего тела постоянно готов защищать и защищаться, иначе его мир сломается.
И вот неожиданно повторившееся ощущение брошенности и одиночества, когда никого из друзей не оказывается рядом, позволило вновь проиграть ту ситуацию, но уже по другому сценарию, когда можно признать свою слабость и перестать быть постоянно готовой к бою. Можно снять броню, выдохнуть, расслабиться и позволить себе поболеть. Можно выражать чувства и при этом оставаться живой, не убитой.
Поэтому место ушиба, пусть и столько времени спустя, красноречиво заявило болью: я здесь, я ранено, я наконец-то могу об этом сказать.
Мне моментально стало легче.
Ушла эта странность в восприятии ощущений (теперь ударяться больно, гладить приятно), и расширился их спектр.
А еще мне стало понятно, что обида на мир за неоказанное мне внимание была ложной и даже неуместной, и вообще не мир виноват. Просто та часть меня, которая все это время оставалась "работать" опорой и щитом, не получала за это ничего, даже признания этой работы. И это естественно провоцировало обиду, внутренний конфликт, оппонент в котором не был понятен: смотри, сколько я делаю, ну посмотри же, ты не видишь. И от этого нового понимания расплылось напряжение. И действительность стала другой.
***
В эмоциональной телесной работе всегда происходит выход напряжения, которое было запечатано в теле, в какой-то установке поведения или реагирования. От этого происходит изменение сознания, всей картины восприятия мира.
Так что телесная терапия дает возможность взглянуть на вещи с другой стороны.
Страх не оправдан.
Можно и нужно наступать на восстановившуюся после перелома ногу так же, как и на вторую, чтобы тебя не перекашивало всю оставшуюся жизнь. Учиться ходить заново. Отвыкать от идеи, что "эта нога больная". Более того, место перелома чаще всего становится самым прочным.
Если спазм желудка от нехарактерной пищи был 8 лет назад, нет необходимости, опасаясь острой боли, сдерживать вдох сейчас, сутулиться и горбиться от недостаточности дыхания. Причина спазма уже давно ушла.
Если ты замечаешь, что приступ астмы начинается после мысли о человеке, с которым ты когда-то расстался, возможно, стоит подумать, почему тебе сложно без него дышать, в прямом и переносном смысле, и обсудить это со специалистом.
Интерес в наблюдении и исследовании себя, своей физиологии, привычек даёт огромнейший потенциал для восстановления многих, даже казалось бы, неизлечимых недугов.
Стоит приглядеться.
I am writing this, perhaps, in order to explain why work in the direction of releasing emotions and transcoding bodily memory is effective. By example, so without cuts.
ABOUT BAZUKU'S HAND, ABOUT HOW I TAKE PLACE AFTER 2.5 MONTHS, AND ABOUT EMOTIONS PRINTED IN THE BODY.
Here I am going home along the Chang with a sense of complete independence: on the road that I finally remembered; after a week-long trip around the island, after which I’m already quite a driver - I’ll squeeze out 80, I’ll go into a mountain turn and take a passenger along the night road; on a new rental bike received a couple of hours ago, now only mine.
In a dense stream on the left, a dashing Balinese cuts me. I turn right into the oncoming lane, knock down a guy there and fly to the side of the road.
This is so 2.5 months ago, I got into my first accident in my life.
In a foreign country, one is driving.
I can almost immediately understand that I am alive, it doesn’t hurt anywhere, the helmet is not broken. That the oncoming, knocked down by me, biker just got scared and is already getting up.
While motiks help us drive away, he points to my swollen left arm and blood on my leg. I don’t feel pain, so I just wave it off: nothing.
Although the left hand is higher than the elbow and the truth is 2 times larger than the right.
It shakes me a little. But after about 40 seconds, the movement was restored, and on the side of the road I already deal with local men about money, the police and all that. One of them runs the most, in my opinion, just the one that cut me. The one who is hit is silent. I do not panic, I say that we will solve everything, but first I will call friends.
When Alena arrives, it becomes easier, she has better English, she is an experienced motorcyclist and can appreciate what is broken in someone else's bike and mine.
After half an hour, it all ends, I put on my dirty backpack and drive home.
In gratitude to the universe: that everything turned out so easily that no one was seriously injured, that I had enough money to pay for the breakdown of the bike and phone of that downed guy. With a sense of shame: I probably could have prevented this. But, perhaps, with a sense of pride: after all, I did not panic, I was able to quickly get involved in the discussion and generally stayed in good shape, and now I’m eating, though beaten, with a swollen arm, but so strong-willed and collected.
Look, people, this little girl's arm is clearly damaged, but she doesn't cry, what a strong girl.
And here I am a couple of days ago.
The meeting I expected was canceled. I was upset, sad, and I wanted some kind of understandable tender proximity - to sit chatting with a friend, to be distracted. Then I realized that all friends are now in other cities. And suddenly wept. Out of the blue.
So what? What does it have to do with it? And at the same time - my arm ached, that same one.
Actually, after the collision, I was scared.
It was scary to open my eyes: was anyone hurt? It was scary to feel my swollen hand (I never broke anything, never lay in hospitals). It was scary to imagine what it might be like if the police were called, it was scary to talk with five men alone, to go round one of the ATMs with one of them.
I saw the excitement of an experienced friend, she clearly worried no less than me, while driving to the scene of the accident, while collecting debris from my bike on the side of the road, she later said that I hadn’t reached the concrete ditch with nothing at all.
In fact, the first I tried to reach our mutual friend, who lived not far. He is a man, he drives a car, he can help - spun in my head. But it was on that day that his whole company left the city, he couldn’t get through.
The tale that someone big, strong and calm is coming and that everything is resolved has collapsed.
Big and strong had to become the most.
I hope you catch what I'm leading to.
The hand was swollen, of course, from a blow. The bruise gradually passed about two months. On the shoulder, like a mark, a number was printed from the number of the downed bike.
But, strange as it sounds, in this swollen hand was seen something completely animal, like a beast that arches its back or stands on its hind legs in order to appear more substantial, bigger. In my suddenly appearing peasant hand all my anger converged on the type that had cut me off, all my willingness to give back and at the same time all my fear of being recognized under this new mask.
A persistent man does not cry, he is jerking with tenderness, he acts concretely, clearly and coarsely. And suddenly he was there, I found him in myself, so as not to leave the little girl in fear of loneliness.
In a 2-fold, petrified and completely painless hand, I found my support and shield.
Throughout the recovery period, the bruise site behaved strangely. Neither pressure nor blows were unpleasant; they were caused only by light touches: clothes, pouring water, cat's tail, stroking.
This place at the time and after the accident was assigned to be a shield, to be resistant, to receive shocks and shocks. Water is dangerous for a shield - it is rust. Pleasure is dangerous for a warrior, he must be collected, must not be distracted by feelings. This will destroy him and the fact that he is called to protect.
The hematoma passed, but the nervous, emotional
ABOUT BAZUKU'S HAND, ABOUT HOW I TAKE PLACE AFTER 2.5 MONTHS, AND ABOUT EMOTIONS PRINTED IN THE BODY.
Here I am going home along the Chang with a sense of complete independence: on the road that I finally remembered; after a week-long trip around the island, after which I’m already quite a driver - I’ll squeeze out 80, I’ll go into a mountain turn and take a passenger along the night road; on a new rental bike received a couple of hours ago, now only mine.
In a dense stream on the left, a dashing Balinese cuts me. I turn right into the oncoming lane, knock down a guy there and fly to the side of the road.
This is so 2.5 months ago, I got into my first accident in my life.
In a foreign country, one is driving.
I can almost immediately understand that I am alive, it doesn’t hurt anywhere, the helmet is not broken. That the oncoming, knocked down by me, biker just got scared and is already getting up.
While motiks help us drive away, he points to my swollen left arm and blood on my leg. I don’t feel pain, so I just wave it off: nothing.
Although the left hand is higher than the elbow and the truth is 2 times larger than the right.
It shakes me a little. But after about 40 seconds, the movement was restored, and on the side of the road I already deal with local men about money, the police and all that. One of them runs the most, in my opinion, just the one that cut me. The one who is hit is silent. I do not panic, I say that we will solve everything, but first I will call friends.
When Alena arrives, it becomes easier, she has better English, she is an experienced motorcyclist and can appreciate what is broken in someone else's bike and mine.
After half an hour, it all ends, I put on my dirty backpack and drive home.
In gratitude to the universe: that everything turned out so easily that no one was seriously injured, that I had enough money to pay for the breakdown of the bike and phone of that downed guy. With a sense of shame: I probably could have prevented this. But, perhaps, with a sense of pride: after all, I did not panic, I was able to quickly get involved in the discussion and generally stayed in good shape, and now I’m eating, though beaten, with a swollen arm, but so strong-willed and collected.
Look, people, this little girl's arm is clearly damaged, but she doesn't cry, what a strong girl.
And here I am a couple of days ago.
The meeting I expected was canceled. I was upset, sad, and I wanted some kind of understandable tender proximity - to sit chatting with a friend, to be distracted. Then I realized that all friends are now in other cities. And suddenly wept. Out of the blue.
So what? What does it have to do with it? And at the same time - my arm ached, that same one.
Actually, after the collision, I was scared.
It was scary to open my eyes: was anyone hurt? It was scary to feel my swollen hand (I never broke anything, never lay in hospitals). It was scary to imagine what it might be like if the police were called, it was scary to talk with five men alone, to go round one of the ATMs with one of them.
I saw the excitement of an experienced friend, she clearly worried no less than me, while driving to the scene of the accident, while collecting debris from my bike on the side of the road, she later said that I hadn’t reached the concrete ditch with nothing at all.
In fact, the first I tried to reach our mutual friend, who lived not far. He is a man, he drives a car, he can help - spun in my head. But it was on that day that his whole company left the city, he couldn’t get through.
The tale that someone big, strong and calm is coming and that everything is resolved has collapsed.
Big and strong had to become the most.
I hope you catch what I'm leading to.
The hand was swollen, of course, from a blow. The bruise gradually passed about two months. On the shoulder, like a mark, a number was printed from the number of the downed bike.
But, strange as it sounds, in this swollen hand was seen something completely animal, like a beast that arches its back or stands on its hind legs in order to appear more substantial, bigger. In my suddenly appearing peasant hand all my anger converged on the type that had cut me off, all my willingness to give back and at the same time all my fear of being recognized under this new mask.
A persistent man does not cry, he is jerking with tenderness, he acts concretely, clearly and coarsely. And suddenly he was there, I found him in myself, so as not to leave the little girl in fear of loneliness.
In a 2-fold, petrified and completely painless hand, I found my support and shield.
Throughout the recovery period, the bruise site behaved strangely. Neither pressure nor blows were unpleasant; they were caused only by light touches: clothes, pouring water, cat's tail, stroking.
This place at the time and after the accident was assigned to be a shield, to be resistant, to receive shocks and shocks. Water is dangerous for a shield - it is rust. Pleasure is dangerous for a warrior, he must be collected, must not be distracted by feelings. This will destroy him and the fact that he is called to protect.
The hematoma passed, but the nervous, emotional
У записи 36 лайков,
2 репостов,
686 просмотров.
2 репостов,
686 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Евгения Правдина
