ПОПСА, КАК КОHЕЧHЫЙ ПРОДУКТ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Попса - это - Запись на стене пользователя Gleb Sampoev в Вконтакте. Комментарии и лайки к записи.

Gleb Sampoev "Stigmat"

ПОПСА, КАК КОHЕЧHЫЙ ПРОДУКТ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

Попса - это не стиль музыки

Попса - это состояние души музыканта, что ее создает неизвестный.

Вся наша, пока еще достаточно круглая планета, делится на три равные половины: люди, которые ненавидят попсу, люди, которые презирают попсу, и животные. Если перед чтением данного научного трактата Вы посмотрите в зеркало и не околеете от увиденного, то после часового раздумья определите, к какой из категорий относитесь Вы сами, а также когда Вы в последний раз брились. Давно наша цивилизация, и в особенности самый яркий ее представитель - автор сих строк (вот уже трое суток голодающий без гонорара), пришли к необходимости опубликовать статью, где будет подробно рассмотрен феномен попсы, как природной аномалии и стихийного бедствия.

Откуда пришла попса? Гитлер наверняка считал, что ее придумали евреи, Трумэн валил все на коммунистов, Ельцин на Анпилова, Юлий Цезарь на Брута, Фрейд - на половое влечение. Попсу человечество извечно ненавидело даже больше, чем фашистов и налоги. Ненависть к попсе настолько же естественна и привычна, как голод в Намибии, Ленин в Мавзолее и килька в томатном соусе.

Если бы Вы родились настолько неполноценным человеком, что жили лет пятьсот назад, то могли бы наблюсти такую картину:

Вот он, нищий попсарь-шарманщик, плывущий по ночным закоулкам Венеции, и будящий матюгающихся жителей средневековыми скрипичными ремиксами на тему "Зайка моя". При этом он подвергался постоянному риску быть ограбленным молодежными бандами, которым не хватало денег на "кислотную дискотеку" - забавную казнь, где осужденные дрыгали ногами в бочках с кислотой. В противоположность этому, в громадных консерваториях, разукрашенных мрамором и головами вождей враждебных племен, проходили сходки поклонников некоммерческой альтернативной музыки. Здесь царила моцартовщина, бетховенщина и немировичо-данченковщина.

Сверкающий, как бампер от "Мерседеса", напомаженный Моцарт, наряженный в бакенбарды и макраме выбегал на сцену, срывал бурные аплодисменты и крышку с рояля, и вдавливая клавиши по самые педали, наяривал свой чумовой хит - "Лунную сонату Бетховена". Затем идет полонез Огинского, энурез Стравинского и как шуруп программы - Бах в третьем отделении. Однако к сожалению, он смог засветиться лишь в тридцатом отделении, да и то - венецианской милиции. Публика, разгоряченная еще в первом акте заезжим маэстро Паганини и разливным апперитивом Мартини, на следующий день могла бы прочитать следующее интервью с Моцартом в газете New Musical Excess:

"Вопрос: В последнее время вас, товарищ Моцарт, обвиняют в излишней коммерциализации и опопсении. Можно ли сказать, что вы предали идеалы своей мятежной прошлогодней юности? Той юности, когда вы были никому неизвестным настройщиком карманных роялей, и горланили песни не на потеху публики, а лишь дабы утешить гениального себя, лежащего под столом в луже "Киндзмараули"?
Моцарт: Я регулярно вижу подобные наскоки на свою красивую и
талантливую персону в газетах, журналах и берестяных грамотах. о все же я считаю, что мой последний альбом - лучшее из того, что я когда-либо делал. Теперь моя музыка пишется под влиянием ирландского фольклора, французских шансоньеток и испанской инквизиции. В то время, как раньше она писалась в основном под влиянием алкоголя.
Вопрос: То есть вы считаете, что даже в наше смутное время, когда на
часах пробило восемь вечера, вашу музыку нельзя назвать попсой?
Моцарт: Hет. Однозначно. Я как и раньше являюсь противником попсы во всех ее проявлениях и ипостасях - вчера я даже набил морду шарманщику. И, если на моих шоу девки рвут майки и прочую бижутерию и бросают их на сцену, то это еще не значит, что сие приносит мне удовольствие. Когда за один концерт полсотни бюхсгалтеров застревают у тебя в клавишах и бакенбардах, ни о каком удовольствии и качественной игре и речи быть не может. К тому же в своих произведениях я до сих пор поднимаю злободневные
и далеко не попсовые темы. Моя Седьмая Симфония, например, посвящена теме борьбы добра со злом.

Почему-то большинство нынешних обывателей считают, что классическая музыка не была попсой. Это заблуждение сродни надежде на счастливый
коммунизм, и вере в способность "Жигулей" передвигаться подобно
автомобилю. Многие композиторы древности гребли деньги лопатой и даже не задумывались о том, что где-то этажом ниже дохнет с голоду нищий, этажом выше задыхается в парах дурмана наркоман, а этажом рядом Эдисон изобретает свою первую лампочку, в надежде опередить Ильича. Вы когда-нибудь слышали о стадионных фестивалях "Шопены в борьбе против рабовладельческого строя"? Написал ли Лист хотя бы один лист партитуры в поддержку прав гибнущей популяции китов? И вообще, знал ли он, что означает слово "популяция"? Все черепные коробки классиков были забиты откровенно заурядными мыслями - о новой скрипке Страдивари, о новых колготах Кардена, о новой резне Гугенотов.

Прошли годы, высохли горы, раскрошились реки, и на смену классике пришел джаз. Джаз был выдумкой негров, попытавшихся отыграться за то, что белые изобрели дирижабль и Октябрьскую Социалистическую революцию. Новая молодежь, с перекошенными от дешевых пирожных и плотского вожделения лицами, плясала под адский грохот контрабасов, скрежет саксофонов и дудку капиталистических угнетателей. Дюк Эллингтон разлагал "Караваном" неокрепшие умы студентов, вместо того, чтобы гнуть спину, собирая бананы на тростниковых плантациях. Попсовая классика была побеждена еще более попсовым джазом, а мир стал скатываться в пропасть - неизбежное следствие круглой формы Земли.

Джаз, диксиленд, буги-вуги... и наконец-то, как Фаллос из пепла
восстал рок-н-ролл. Чак Берри, еще одна личность, задним числом
оправдывающая деятельность ельсона Манделлы, создала новые аккорды, новый звук, новые песни. А в сумме это, конечно, значит - новую попсу. Но все, включая негров и выключая электроэнергию, признавали, что истинный король рок-н-ролла - Элвис. Глядя в любой хит-парад 50-ых годов, невольно заставляешь себя убедиться, что более неприкрытой и бессовестной попсы выдумать невозможно - с каждой строки на нас смотрит и ухмыляется физиономия Короля Рок-н-Ролла, как бы говорящая: "Какой я все-таки красавчик. Жалко, что я отброшу копыта в 1977-ом!" Что было потом, знают все! Четыре парня из Ливерпуля собрали группу, которая потрясла своей музыкой весь мир. Выход ее пластинок сопровождали скандалы и страшные, как сама Мадонна истории, но коллектив оставался верным своему таланту и поклонникам. Четверо ливерпульцев смогли прославить свой мутный Альбион сильнее, чем Джек-Потрошитель! ... Эта рок-группа называлась
Carcass, и просуществовала с 1987 по 1996-ой год, записав несколько
чудовищных альбомов с названиями типа Reek of Putrefaction ("Вонь гниения").

Впрочем, за 25 лет до них, в том же городе дала о себе знать другая команда. Пусть не столь громкая и некрофиличная, но тоже в состоянии отыграть несколько аккордов на потеху пролетарской бедноте. ВИА The Beatles под художественным руководством Поля, Джона, Джорджа и барабанщика, умудрилось записать несколько популярных песен, перед тем, как они все переженились и переругались, тем самым войдя в историю и в двенадцатый абзац этой статьи. Для большинства читаталей творчество The Beatles не представляет особого интереса, ибо согласно последним научным исследованиям мозамбикских эндокринологов, эта группа вовсе не является создателем песен "Шизгара", "Лестница в небо" и "Отель Калифорния".

А по другую сторону Северного Ледовитого Океана эфир страны непуганных медведей заполонили Песняры, Самоцветы и сигналы точного времени. Единственной отрадой для большинства СССР-иянских граждан было то, что кому-то еще хуже - в Петропавловске-Камчатском, например, всегда была полночь.

К 1976-ому году рок-музыкантам впервые пришла в голову удивительная
мысль, что попса - это плохо. Первыми это осознали клиенты магазина
гомосексуальной одежды Малькольма МакЛарена, которые недолго думая (скорее всего, думать они вобще не умели) создали группу Sex Pistols. Содрав три невнятных аккорда у классиков древности Stooges, MC5, Ramones и New York Dolls, и путем многократных репитиций и пьянок, доведя их число до трех с половиной, эта, в буквальном смысле слова, банда провозгласила себя самой крутой и анти-коммерческой. Одним словом, они показали себя такими ублюдками, которых даже в парламенте найти невозможно. Каков результат? Правильно! Бутик Малькольма за один год торговли майками Sex Pistols перевыполнил план всей пятилетки.

Hо начало было положено, и ввысь строчек хит-парадов, как
концлагерники на колючую проволоку, поперли альтернативные группы. Тут еще и новорожденное MTV подлило ложку дегтя в огонь, называя "альтернативной" любую рок-группу, у которой хотя бы изредка слышится примоченая гитара, и вокалист которой хоть раз в жизни сказал 'Fuck Off!' или пописал мимо унитаза. Современные рок-идолы воистину заслужили титул героев - ибо на их физиономиях в видеоклипах написана такая мука, которой не изведал даже Александр Матросов, массажируя себе спину враждебно настроенной пулеметной очередью.

Попса оставалась жить всем назло. Ее музыка играла на улицах, на
дискотеках и на нервах тех, кто ее ненавидит. Разум тинейджеров
заполонило техно. Многие умудряются слушать рейв не задумываясь над тем, что это лишь танцевальный ритм и ничего более. Слушать рейв - это
все-равно что целыми днями глазеть на настроечную таблицу по телевизору.

ЦРУ тоже присосалось к поп-кормушке. В секретных американских лабораториях, где спланировали убийство Джона Кеннеди, подстроили
извержение вулкана в Помпее и изобрели малиновые пиджаки и растопыренные пальцы для экспорта в Россию, сотворили еще одно адское изобретение. В Пентагоновской пробирке был выведен опытный образец пенопластовой обезьяны на батарейках по кличке Майкл Джексон. Она очень любила детей. Правда, когда выяснилось, что во время стадионных выступлений этой новоявленной поп-звезды, у нее отваливается нос, руководитель секретного проекта таинственным образом пог

POPPS AS A FINAL PRODUCT OF CIVILIZATION.

Pops is not a style of music

Pops is a musician’s state of mind that the unknown creates her.

Our entire planet, which is still round enough, is divided into three equal halves: people who hate pop music, people who despise pop music, and animals. If before reading this scientific treatise you look in the mirror and don’t get overwhelmed by what you saw, then after an hour of deliberation determine which category you yourself belong to and also when you last shaved. For a long time, our civilization, and in particular its most striking representative, the author of these lines (who has been starving for three days without a fee), came to the need to publish an article that will examine in detail the phenomenon of pop music as a natural anomaly and natural disaster.

Where did the pop come from? Hitler probably believed that it was invented by the Jews, Truman blamed everything on the Communists, Yeltsin on Anpilova, Julius Caesar on Brutus, Freud - on sex drive. Humanity has always hated pop music for ever more than fascists and taxes. Hatred of pop music is as natural and habitual as hunger in Namibia, Lenin in the Mausoleum and sprats in tomato sauce.

If you were born so inferior that you lived about five hundred years ago, you could have observed this picture:

Here he is, the impoverished organ-grinder popsar, swimming in the back streets of Venice, and awakening the matting inhabitants with medieval violin remixes on the theme “My Bunny”. At the same time, he was constantly at risk of being robbed by youth gangs who did not have enough money for an “acid disco” - a funny execution, where prisoners jerked their feet in barrels of acid. In contrast, in enormous conservatories, decorated with marble and the heads of the leaders of hostile tribes, there were gatherings of fans of non-profit alternative music. Here reigned Mozart, Beethoven and Nemirovich-Danchenko.

Sparkling like a bumper from a Mercedes, reminded by Mozart, dressed up in sideburns and macramas ran out onto the stage, tore off stormy applause and cover from the piano, and pressing keys on the very pedals, played his freaky hit - Beethoven's Moonlight Sonata. Then comes Oginsky’s polonaise, enuresis of Stravinsky and, like a screw of the program, Bach in the third branch. However, unfortunately, he was able to light up only in the thirtieth branch, and even then - the Venetian police. The audience, heated up in the first act by the visiting maestro Paganini and the draft aperitif Martini, the next day could read the following interview with Mozart in the newspaper New Musical Excess:

“Question: Recently, you, Comrade Mozart, have been accused of excessive commercialization and oppopeniyu. Can you say that you betrayed the ideals of your rebellious last year’s youth? That youth, when you were an unknown tuner of pocket pianos and gutted songs not for the amusement of the public , but only in order to console a genius of himself lying under a table in a puddle of Kindzmarauli?
Mozart: I regularly see such attacks on my beautiful and
talented person in newspapers, magazines and birch bark letters. oh nevertheless, I believe that my last album is the best I have ever done. Now my music is written under the influence of Irish folklore, French chansonettes and the Spanish Inquisition. While before it was written mainly under the influence of alcohol.
Question: So you think that even in our troubled times, when
the clock struck eight in the evening, your music can not be called pop music?
Mozart: Nope. Definitely. I, as before, am an opponent of pop music in all its manifestations and incarnations - yesterday I even filled the face of the organ grinder. And, if on my shows the girls tear up T-shirts and other jewelry and throw them on the stage, this does not mean that this brings me pleasure. When during one concert fifty fifty buchsgalters get stuck in your keys and whiskers, there can be no talk of any pleasure and high-quality game. In addition, in my works I still raise urgent
and far from pop topics. My Seventh Symphony, for example, is devoted to the theme of the struggle between good and evil.

For some reason, most of the current inhabitants think that classical music was not pop. This error is akin to the hope of a happy
communism, and faith in the ability of the "Lada" to move like
to the car. Many composers of antiquity were rowing money with a shovel and did not even think about that a beggar dying of hunger somewhere a floor below, a drug addict suffocating a couple above, and Edison invents his first light bulb next to him, hoping to get ahead of Ilyich. Have you ever heard of the stadium festivals "Chopin in the struggle against the slave system"? Has Sheet at least written one score sheet in support of the rights of a dying whale population? And in general, did he know what the word "population" means? All the skull boxes of the classics were filled with frankly ordinary thoughts - about the new Stradivarius violin, about the new Cardin tights, about the new Huguenot massacre.

Years passed, the mountains dried up, the rivers crumbled, and jazz replaced the classics. Jazz was a fiction of blacks, n