Недавно счастливо завершилась история про Толика, который, на самом деле, не Толик. Сейчас, с разрешения приемной мамы, я могу назвать его настоящее имя – Влад.
Неисправные ножки
Владику 5 лет, у него ДЦП. Он не очень хорошо ходит, но во всем остальном – самый обычный мальчик, веселый и любознательный. Хотя прошло уже два года с тех пор, как его лучший друг уехал домой к папе и маме, он постоянно помнил о нем: «Я хочу в Москву! Там живет мой друг», – настойчиво повторял он всем воспитателям и нянечкам в своем далеком крохотном сибирском городке. Те с ним не спорили, но старались и не обнадеживать.
«Сколько еще его можно будет тут держать?» – говорили они между собой вечерами, когда воспитанники уже спали. Из дома ребенка детей переводят в 4 года, но для Влада сделали исключение – ребенка с сохранным интеллектом жалко было переводить в детский дом для инвалидов. Все надеялись, что найдутся родители, которые не побоятся неисправных ножек.
Как и в случае с незрячим мальчиком, о Владике рассказывали в передаче «Детский вопрос» радио России, в его детский дом приезжал «Поезд надежды» с потенциальными приемными родителями. Находились какие-то люди из разных городов, которые списывались и с редактором программы, и с администрацией детского дома. В какой-то момент даже показалось, что нашлась хорошая семья, которая «потянет». Но снова что-то не срослось. А Владик ждал, и помнил о друге, с которым очень хотел встретиться.
Но вдруг, буквально летом, мы созвонились с Ольгой Резюковой, заместителем руководителя проекта «Детский вопрос». «Кажется, мы нашли маму Владику! Она уже едет его забирать!» «Откуда она?» - был мой первый вопрос. «Из Москвы!» И вот мы уже общаемся с мамой Катей.
«Ни одного ребенка-инвалида с червоточиной в душе не видела»
– Екатерина, не страшно Вам было брать ребенка-инвалида?
– Влад – наш второй приемный ребенок. Первая девочка с нами девятый год. Ей тоже было 5 лет, когда мы взяли ее. Она тоже инвалид, но когда мы приехали за ней, мы этого не знали. Для нас это никогда не играло никакой роли. Мы с мужем 20 лет работаем с разными детьми, очень разными. Потому нас уже ничем не удивишь.
– Как Вам кажется, почему многим нашим соотечественникам страшно иметь дело с инвалидами?
– Инвалидов у нас вообще боятся, это духовное недоразвитие общества, полагаю. Страх смерти, как у первобытных людей, а кто как не инвалиды наиболее близки к ней. Потому и избегают. Не приучены с детства, нет в культуре. Брать в семью такого ребенка - это хлопотно, куда легче здорового.
Есть еще одна причина. Вот со мной случай произошел, спустя три дня, как я Влада в Москву привезла. На детской площадке мне буквально в лицо одна тетка так и сказала: «Тебе не стыдно?» Я ей говорю: «А почему мне должно быть стыдно?» Она: «Тебе сказать?» Я: «Конечно сказать!» (хотя я уже понимала о чем пойдет речь, не первый раз в практике). Она: «Ты урода родила». Ей, конечно, стали другие родители рот затыкать и все такое, но это – глас народа. Эта точка зрения весьма распространена. Если у тебя ребенок- инвалид, значит и ты сама плохая, «урода родила». И это стыдно. Кроме этого, конечно, огромное количество затрат, как денежных, так и временных, и полное отсутствие поддержки государства. Все на своих плечах.
– Почему именно Влад? Случайно нашли «своего» или искали что-то подобное?
– Вообще-то мы хотели девочку, лет двух, а попросили посмотреть его. Мы посмотрели фото, он нам понравился. Ничего случайного нет. Внутренне, полагаю, я хотела мальчика (хотя у меня своих двое), с ними интереснее, но и сложнее значительно, конечно. Полагаю, что так все и должно было быть. Это Провидение, безусловно, и ответ на вопросы и молитвы.
Влад – наш ребенок. Я чувствую его, как своего. Трудно представить его в другой семье. Так что он нас дождался просто. Что касается инвалидности, то я хотела ребенка с проблемами здоровья. Я всю жизнь с ними работаю и ни одного ребенка-инвалида с червоточиной в душе не видела. А для меня это самое главное. У Влада душа светлая, теплая. А ноги мы ему починим.
Самолет вез к другу
Подлетая к Москве, Влад, не отрываясь, смотрел в иллюминатор: «Где-то тут живет мой друг!» Два года он ждал встречи и общения с мальчиком, который был для него даже больше, чем друг. «Он воспринимает его как старшего брата! - говорит Екатерина. – Не знаю, насколько это реальное воспоминание, а не ощущение образа».
Летом Влад с мамой жили в пансионате с хором Тетерина, куда ходит первая приемная дочь Екатерины. Влад отказался петь в хоре один. Сказал, что только с другом будет петь. А еще знакомые из хора посоветовали Екатерине походить с Владом в детский сад для детишек с инвалидностью в Марфо-Мариинской обители. В августе, вернувшись из пансионата, они пошли на встречу с сестрой Екатериной, настоятельницей обители. Стали рассказывать о себе – что, как, откуда и упомянули тот самый город, где находился дом ребенка.
Сестра Екатерина сразу вспомнила еще одного усыновленного мальчика из этого города. Каково же было удивление обеих, когда выяснилось, что речь идет о Владикином друге, к которому он так стремился в течение двух лет. Иррациональная детская вера в то, что друзья должны быть вместе, несмотря на то, что они были разведены на несколько тысяч километров друг от друга, вопреки тому, что многомиллионное население Москвы не дает почти никаких шансов случайно встретить того, кого ищешь, еще и еще раз убеждает нас в «неслучайности случайностей». Убеждает в том, что для Бога невозможного нет, и чудеса совершаются здесь и сейчас.
___________________________
http://www.nsad.ru/articles/istoriya-usynovleniya-dusha-svetlaya-a-nogi-my-emu-pochinim
Неисправные ножки
Владику 5 лет, у него ДЦП. Он не очень хорошо ходит, но во всем остальном – самый обычный мальчик, веселый и любознательный. Хотя прошло уже два года с тех пор, как его лучший друг уехал домой к папе и маме, он постоянно помнил о нем: «Я хочу в Москву! Там живет мой друг», – настойчиво повторял он всем воспитателям и нянечкам в своем далеком крохотном сибирском городке. Те с ним не спорили, но старались и не обнадеживать.
«Сколько еще его можно будет тут держать?» – говорили они между собой вечерами, когда воспитанники уже спали. Из дома ребенка детей переводят в 4 года, но для Влада сделали исключение – ребенка с сохранным интеллектом жалко было переводить в детский дом для инвалидов. Все надеялись, что найдутся родители, которые не побоятся неисправных ножек.
Как и в случае с незрячим мальчиком, о Владике рассказывали в передаче «Детский вопрос» радио России, в его детский дом приезжал «Поезд надежды» с потенциальными приемными родителями. Находились какие-то люди из разных городов, которые списывались и с редактором программы, и с администрацией детского дома. В какой-то момент даже показалось, что нашлась хорошая семья, которая «потянет». Но снова что-то не срослось. А Владик ждал, и помнил о друге, с которым очень хотел встретиться.
Но вдруг, буквально летом, мы созвонились с Ольгой Резюковой, заместителем руководителя проекта «Детский вопрос». «Кажется, мы нашли маму Владику! Она уже едет его забирать!» «Откуда она?» - был мой первый вопрос. «Из Москвы!» И вот мы уже общаемся с мамой Катей.
«Ни одного ребенка-инвалида с червоточиной в душе не видела»
– Екатерина, не страшно Вам было брать ребенка-инвалида?
– Влад – наш второй приемный ребенок. Первая девочка с нами девятый год. Ей тоже было 5 лет, когда мы взяли ее. Она тоже инвалид, но когда мы приехали за ней, мы этого не знали. Для нас это никогда не играло никакой роли. Мы с мужем 20 лет работаем с разными детьми, очень разными. Потому нас уже ничем не удивишь.
– Как Вам кажется, почему многим нашим соотечественникам страшно иметь дело с инвалидами?
– Инвалидов у нас вообще боятся, это духовное недоразвитие общества, полагаю. Страх смерти, как у первобытных людей, а кто как не инвалиды наиболее близки к ней. Потому и избегают. Не приучены с детства, нет в культуре. Брать в семью такого ребенка - это хлопотно, куда легче здорового.
Есть еще одна причина. Вот со мной случай произошел, спустя три дня, как я Влада в Москву привезла. На детской площадке мне буквально в лицо одна тетка так и сказала: «Тебе не стыдно?» Я ей говорю: «А почему мне должно быть стыдно?» Она: «Тебе сказать?» Я: «Конечно сказать!» (хотя я уже понимала о чем пойдет речь, не первый раз в практике). Она: «Ты урода родила». Ей, конечно, стали другие родители рот затыкать и все такое, но это – глас народа. Эта точка зрения весьма распространена. Если у тебя ребенок- инвалид, значит и ты сама плохая, «урода родила». И это стыдно. Кроме этого, конечно, огромное количество затрат, как денежных, так и временных, и полное отсутствие поддержки государства. Все на своих плечах.
– Почему именно Влад? Случайно нашли «своего» или искали что-то подобное?
– Вообще-то мы хотели девочку, лет двух, а попросили посмотреть его. Мы посмотрели фото, он нам понравился. Ничего случайного нет. Внутренне, полагаю, я хотела мальчика (хотя у меня своих двое), с ними интереснее, но и сложнее значительно, конечно. Полагаю, что так все и должно было быть. Это Провидение, безусловно, и ответ на вопросы и молитвы.
Влад – наш ребенок. Я чувствую его, как своего. Трудно представить его в другой семье. Так что он нас дождался просто. Что касается инвалидности, то я хотела ребенка с проблемами здоровья. Я всю жизнь с ними работаю и ни одного ребенка-инвалида с червоточиной в душе не видела. А для меня это самое главное. У Влада душа светлая, теплая. А ноги мы ему починим.
Самолет вез к другу
Подлетая к Москве, Влад, не отрываясь, смотрел в иллюминатор: «Где-то тут живет мой друг!» Два года он ждал встречи и общения с мальчиком, который был для него даже больше, чем друг. «Он воспринимает его как старшего брата! - говорит Екатерина. – Не знаю, насколько это реальное воспоминание, а не ощущение образа».
Летом Влад с мамой жили в пансионате с хором Тетерина, куда ходит первая приемная дочь Екатерины. Влад отказался петь в хоре один. Сказал, что только с другом будет петь. А еще знакомые из хора посоветовали Екатерине походить с Владом в детский сад для детишек с инвалидностью в Марфо-Мариинской обители. В августе, вернувшись из пансионата, они пошли на встречу с сестрой Екатериной, настоятельницей обители. Стали рассказывать о себе – что, как, откуда и упомянули тот самый город, где находился дом ребенка.
Сестра Екатерина сразу вспомнила еще одного усыновленного мальчика из этого города. Каково же было удивление обеих, когда выяснилось, что речь идет о Владикином друге, к которому он так стремился в течение двух лет. Иррациональная детская вера в то, что друзья должны быть вместе, несмотря на то, что они были разведены на несколько тысяч километров друг от друга, вопреки тому, что многомиллионное население Москвы не дает почти никаких шансов случайно встретить того, кого ищешь, еще и еще раз убеждает нас в «неслучайности случайностей». Убеждает в том, что для Бога невозможного нет, и чудеса совершаются здесь и сейчас.
___________________________
http://www.nsad.ru/articles/istoriya-usynovleniya-dusha-svetlaya-a-nogi-my-emu-pochinim
0
У записи 4 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Игорь Куликов
