И вот как бывало, картинка тех лет. Идет (в Московской области) районная партийная конференция. Ее ведет новый секретарь райкома вместо недавно посаженного. В конце конференции принимается обращение преданности товарищу Сталину. Разумеется, все встают (как и по ходу конференции все вскакивали при каждом упоминании его имени). В маленьком зале хлещут "бурные аплодисменты, переходящие в овацию".
.
Три минуты, четыре минуты, пять минут они все еще бурные и все еще переходящие в овацию. Но уже болят ладони. Но уже затекли поднятые руки. Но уже задыхаются пожилые люди. Но уже это становится нестерпимо глупо даже для тех, кто искренно обожает Сталина. Однако: кто же первый осмелится прекратить?
.
Это мог бы сделать секретарь райкома, стоящий на трибуне и только что зачитавший это самое обращение. Но он - недавний, он - вместо посаженного, он сам боится! Ведь здесь, в зале, стоят и аплодируют энкаведисты, они-то следят, кто покинет первый!.. И аплодисменты в безвестном маленьком зале, безвестно для вождя продолжаются шесть минут! семь минут! восемь минут!.. Они погибли! Они пропали! Они уже не могут остановиться, пока не падут с разорвавшимся сердцем!
.
Еще в глуби зала, в тесноте, можно хоть чуть сжульничать, бить реже, не так сильно, не так яростно, - но в президиуме, на виду?! Директор местной бумажной фабрики, независимый сильный человек, стоит в президиуме и понимая всю ложность, всю безвыходность положения, аплодирует! - девятую минуту! десятую! Он смотрит с тоской на секретаря райкома, но тот не смеет бросить. Безумие! Повальное!
.
Озираясь друг на друга со слабой надежной, но изображая на лицах восторг, руководители района будут аплодировать, пока не упадут, пока их не станут выносить на носилках! И даже тогда оставшиеся не дрогнут!..
.
И директор бумажной фабрики на одиннадцатой минуте принимает деловой вид и опускается на свое место в президиуме. И - о, чудо! - куда делся всеобщие несдержанный неописуемый энтузиазм? Все разом на том же хлопке прекращают и тоже садятся. Они спасены! Белка догадалась выскoчить из колеса!..
.
Однако, вот так-то и узнают независимых людей. Вот так-то их и изымают. В ту же ночь директор фабрики арестован. Ему легко мотают совсем по другому поводу 10 лет. Но после подписания 206-й (заключительного следственного протокола) следователь напоминает ему: - И никогда не бросайте аплодировать первый! (А как же быть? А как же нам остановиться?..)
Вот это и есть отбор по Дарвину. Вот это и есть изматывание глупостью...
.
Три минуты, четыре минуты, пять минут они все еще бурные и все еще переходящие в овацию. Но уже болят ладони. Но уже затекли поднятые руки. Но уже задыхаются пожилые люди. Но уже это становится нестерпимо глупо даже для тех, кто искренно обожает Сталина. Однако: кто же первый осмелится прекратить?
.
Это мог бы сделать секретарь райкома, стоящий на трибуне и только что зачитавший это самое обращение. Но он - недавний, он - вместо посаженного, он сам боится! Ведь здесь, в зале, стоят и аплодируют энкаведисты, они-то следят, кто покинет первый!.. И аплодисменты в безвестном маленьком зале, безвестно для вождя продолжаются шесть минут! семь минут! восемь минут!.. Они погибли! Они пропали! Они уже не могут остановиться, пока не падут с разорвавшимся сердцем!
.
Еще в глуби зала, в тесноте, можно хоть чуть сжульничать, бить реже, не так сильно, не так яростно, - но в президиуме, на виду?! Директор местной бумажной фабрики, независимый сильный человек, стоит в президиуме и понимая всю ложность, всю безвыходность положения, аплодирует! - девятую минуту! десятую! Он смотрит с тоской на секретаря райкома, но тот не смеет бросить. Безумие! Повальное!
.
Озираясь друг на друга со слабой надежной, но изображая на лицах восторг, руководители района будут аплодировать, пока не упадут, пока их не станут выносить на носилках! И даже тогда оставшиеся не дрогнут!..
.
И директор бумажной фабрики на одиннадцатой минуте принимает деловой вид и опускается на свое место в президиуме. И - о, чудо! - куда делся всеобщие несдержанный неописуемый энтузиазм? Все разом на том же хлопке прекращают и тоже садятся. Они спасены! Белка догадалась выскoчить из колеса!..
.
Однако, вот так-то и узнают независимых людей. Вот так-то их и изымают. В ту же ночь директор фабрики арестован. Ему легко мотают совсем по другому поводу 10 лет. Но после подписания 206-й (заключительного следственного протокола) следователь напоминает ему: - И никогда не бросайте аплодировать первый! (А как же быть? А как же нам остановиться?..)
Вот это и есть отбор по Дарвину. Вот это и есть изматывание глупостью...
And so it happened, a picture of those years. There is (in the Moscow region) a district party conference. She is led by the new secretary of the district committee instead of the newly planted one. At the end of the conference, an appeal of devotion to Comrade Stalin is accepted. Of course, everyone gets up (as during the conference everyone jumped up at every mention of his name). “Stormy applause turning into a standing ovation” is whipping in the small hall.
.
Three minutes, four minutes, five minutes, they are still stormy and still turning into a standing ovation. But palms already hurt. But already raised hands were numb. But older people are already choking. But already this is becoming unbearably stupid even for those who sincerely adore Stalin. However: who is the first to dare to stop?
.
This could be done by the secretary of the district committee, standing on the podium and just read out this very appeal. But he is recent, he is - instead of being planted, he himself is afraid! After all, here, in the hall, the enkvedists stand and applaud, they are watching who leaves the first! .. And the applause in the unknown small hall, unknown to the leader, lasts six minutes! seven minutes! eight minutes! .. They died! They are gone! They can no longer stop until they fall with a broken heart!
.
Even in the depths of the hall, in cramped conditions, you can even cheat a little, beat less often, not so hard, not so fiercely - but on the podium, in plain sight ?! The director of the local paper mill, an independent strong man, stands on the podium and realizes all the falsity, all hopelessness of the situation, applauds! - the ninth minute! tenth! He looks longingly at the secretary of the district committee, but he does not dare to quit. Madness! Massive!
.
Looking around at each other with a weak reliable one, but portraying delight on their faces, the district leaders will applaud until they fall, until they are carried out on a stretcher! And even then the rest will not flinch! ..
.
And the director of the paper mill at the eleventh minute takes a business look and sank to its place on the podium. And - oh, a miracle! - Where did the universal unrestrained indescribable enthusiasm go? All at once on the same cotton stop and also sit down. They are saved! Squirrel guessed to jump out of the wheel! ..
.
However, this is how independent people are recognized. That's how they are seized. On the same night, the factory director was arrested. It is easy to wind it for a completely different reason 10 years. But after signing the 206th (final investigative protocol), the investigator reminds him: - And never stop applauding the first! (But what about? And how do we stop? ..)
This is Darwin selection. This is exhaustion by stupidity ...
.
Three minutes, four minutes, five minutes, they are still stormy and still turning into a standing ovation. But palms already hurt. But already raised hands were numb. But older people are already choking. But already this is becoming unbearably stupid even for those who sincerely adore Stalin. However: who is the first to dare to stop?
.
This could be done by the secretary of the district committee, standing on the podium and just read out this very appeal. But he is recent, he is - instead of being planted, he himself is afraid! After all, here, in the hall, the enkvedists stand and applaud, they are watching who leaves the first! .. And the applause in the unknown small hall, unknown to the leader, lasts six minutes! seven minutes! eight minutes! .. They died! They are gone! They can no longer stop until they fall with a broken heart!
.
Even in the depths of the hall, in cramped conditions, you can even cheat a little, beat less often, not so hard, not so fiercely - but on the podium, in plain sight ?! The director of the local paper mill, an independent strong man, stands on the podium and realizes all the falsity, all hopelessness of the situation, applauds! - the ninth minute! tenth! He looks longingly at the secretary of the district committee, but he does not dare to quit. Madness! Massive!
.
Looking around at each other with a weak reliable one, but portraying delight on their faces, the district leaders will applaud until they fall, until they are carried out on a stretcher! And even then the rest will not flinch! ..
.
And the director of the paper mill at the eleventh minute takes a business look and sank to its place on the podium. And - oh, a miracle! - Where did the universal unrestrained indescribable enthusiasm go? All at once on the same cotton stop and also sit down. They are saved! Squirrel guessed to jump out of the wheel! ..
.
However, this is how independent people are recognized. That's how they are seized. On the same night, the factory director was arrested. It is easy to wind it for a completely different reason 10 years. But after signing the 206th (final investigative protocol), the investigator reminds him: - And never stop applauding the first! (But what about? And how do we stop? ..)
This is Darwin selection. This is exhaustion by stupidity ...
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Борис Генусов
