Мой взгляд на Египет сужен до размера закрытого отеля на самом берегу красного моря, где каменные полы весь день хранят спасительную прохладу, а стены белоснежны как одобрительные улыбки египтян.
Удивительно, что это краткое рукопожатие арабской стране дало мне больше впечатлений, чем полугодовое житие в восточной Германии, приправленное разносторонними европейскими путешествиями. Странно, что я раньше не пришла к элементарной формуле: все дело в людях.
Я поняла, что мусульмане много мудрее нас, славян и евреев, что морское дно похоже на космос, что арбуз бывает божественно вкусен, что интеллигентность это вовсе не вопрос места рождения и условий становления, а исключительно врожденное качество, что одна твоя искренняя улыбка воздается столь же искренней заботой и расположением любого собеседника – будь то араб-христианин, араб-мусульманин, просто араб, просто русский, просто грузин, просто человек.
В ночь расставания была гроза и вихрь поднимал метель из малиновых и белых лепестков, а мы сидели на краю обрыва, считая звезды, слушая море и муэдзина, всматриваясь в лица друг друга, на мгновения освещаемые африканскими молниями и я, пожалуй, была абсолютно счастлива.
иншАлла, я когда-нибудь вернусь.
Удивительно, что это краткое рукопожатие арабской стране дало мне больше впечатлений, чем полугодовое житие в восточной Германии, приправленное разносторонними европейскими путешествиями. Странно, что я раньше не пришла к элементарной формуле: все дело в людях.
Я поняла, что мусульмане много мудрее нас, славян и евреев, что морское дно похоже на космос, что арбуз бывает божественно вкусен, что интеллигентность это вовсе не вопрос места рождения и условий становления, а исключительно врожденное качество, что одна твоя искренняя улыбка воздается столь же искренней заботой и расположением любого собеседника – будь то араб-христианин, араб-мусульманин, просто араб, просто русский, просто грузин, просто человек.
В ночь расставания была гроза и вихрь поднимал метель из малиновых и белых лепестков, а мы сидели на краю обрыва, считая звезды, слушая море и муэдзина, всматриваясь в лица друг друга, на мгновения освещаемые африканскими молниями и я, пожалуй, была абсолютно счастлива.
иншАлла, я когда-нибудь вернусь.
My view of Egypt is narrowed to the size of a closed hotel on the very shore of the Red Sea, where stone floors keep the coolness all day and the walls are snow-white like Egyptian approving smiles.
Surprisingly, this short handshake in an Arab country gave me more impressions than a six-month life in eastern Germany, seasoned with versatile European travels. It is strange that I had not come to an elementary formula before: the whole thing is in people.
I realized that Muslims are much wiser than us, Slavs and Jews, that the seabed is like space, that watermelon is divinely tasty, that intelligence is not at all a matter of place of birth and conditions of formation, but an exclusively innate quality, that your sincere smile is given so much with the sincere care and disposition of any interlocutor - be it an Arab Christian, an Arab Muslim, just an Arab, just Russian, just Georgian, just a person.
On the night of the breakup, there was a thunderstorm and a whirlwind lifted a blizzard from raspberry and white petals, and we sat on the edge of the cliff, counting the stars, listening to the sea and the muezzin, peering into each other's faces, illuminated by African lightning for moments, and I, perhaps, was absolutely happy.
inshalla, i will ever come back.
Surprisingly, this short handshake in an Arab country gave me more impressions than a six-month life in eastern Germany, seasoned with versatile European travels. It is strange that I had not come to an elementary formula before: the whole thing is in people.
I realized that Muslims are much wiser than us, Slavs and Jews, that the seabed is like space, that watermelon is divinely tasty, that intelligence is not at all a matter of place of birth and conditions of formation, but an exclusively innate quality, that your sincere smile is given so much with the sincere care and disposition of any interlocutor - be it an Arab Christian, an Arab Muslim, just an Arab, just Russian, just Georgian, just a person.
On the night of the breakup, there was a thunderstorm and a whirlwind lifted a blizzard from raspberry and white petals, and we sat on the edge of the cliff, counting the stars, listening to the sea and the muezzin, peering into each other's faces, illuminated by African lightning for moments, and I, perhaps, was absolutely happy.
inshalla, i will ever come back.
У записи 25 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ma Machevariany
