Северные элегии. Шестая
Последний ключ — холодный ключ забвенья.
Он слаще всех жар сердца утолит.
Пушкин
Есть три эпохи у воспоминаний.
И первая — как бы вчерашний день.
Душа под сводом их благословенным,
И тело в их блаженствует тени.
Еще не замер смех, струятся слезы,
Пятно чернил не стерто со стола —
И, как печать на сердце, поцелуй,
Единственный, прощальный, незабвенный…
Но это продолжается недолго…
Уже не свод над головой, а где-то
В глухом предместье дом уединенный,
Где холодно зимой, а летом жарко,
Где есть паук и пыль на всем лежит,
Где истлевают пламенные письма,
Исподтишка меняются портреты,
Куда как на могилу ходят люди,
А возвратившись, моют руки с мылом,
И стряхивают беглую слезинку
С усталых век — и тяжело вздыхают…
Но тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат которых был бы страшен нам.
И, раз проснувшись, видим, что забыли
Мы даже путь в тот дом уединенный,
И задыхаясь от стыда и гнева,
Бежим туда, но (как во сне бывает)
Там все другое: люди, вещи, стены,
И нас никто не знает — мы чужие.
Мы не туда попали… Боже мой!
И вот когда горчайшее приходит:
Мы сознаем, что не могли б вместить
То прошлое в границы нашей жизни,
И нам оно почти что так же чуждо,
Как нашему соседу по квартире,
Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
А те, с кем нам разлуку Бог послал,
Прекрасно обошлись без нас — и даже
Все к лучшему…
А.Ахматова
Последний ключ — холодный ключ забвенья.
Он слаще всех жар сердца утолит.
Пушкин
Есть три эпохи у воспоминаний.
И первая — как бы вчерашний день.
Душа под сводом их благословенным,
И тело в их блаженствует тени.
Еще не замер смех, струятся слезы,
Пятно чернил не стерто со стола —
И, как печать на сердце, поцелуй,
Единственный, прощальный, незабвенный…
Но это продолжается недолго…
Уже не свод над головой, а где-то
В глухом предместье дом уединенный,
Где холодно зимой, а летом жарко,
Где есть паук и пыль на всем лежит,
Где истлевают пламенные письма,
Исподтишка меняются портреты,
Куда как на могилу ходят люди,
А возвратившись, моют руки с мылом,
И стряхивают беглую слезинку
С усталых век — и тяжело вздыхают…
Но тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат которых был бы страшен нам.
И, раз проснувшись, видим, что забыли
Мы даже путь в тот дом уединенный,
И задыхаясь от стыда и гнева,
Бежим туда, но (как во сне бывает)
Там все другое: люди, вещи, стены,
И нас никто не знает — мы чужие.
Мы не туда попали… Боже мой!
И вот когда горчайшее приходит:
Мы сознаем, что не могли б вместить
То прошлое в границы нашей жизни,
И нам оно почти что так же чуждо,
Как нашему соседу по квартире,
Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
А те, с кем нам разлуку Бог послал,
Прекрасно обошлись без нас — и даже
Все к лучшему…
А.Ахматова
Northern Elegy. Sixth
The last key is the cold key of oblivion.
He will sweeten the heat of the heart sweeter than anyone.
Pushkin
There are three eras in memories.
And the first - as if yesterday.
The soul under their blessed arch
And the body in their bliss shadows.
The laughter has not stopped yet, tears are streaming,
The ink stain is not erased from the table -
And like a seal on the heart, a kiss
The only, farewell, unforgettable ...
But this does not last long ...
Already not a vault over your head, but somewhere
In a remote suburb, a secluded house,
Where it's cold in winter and hot in summer
Where there is a spider and dust lies on everything,
Where fiery letters decay
Portraits are slowly changing,
Where people go to the grave
And having returned, they wash their hands with soap,
And shake the runaway tear
From tired eyelids - and sigh heavily ...
But the clock is ticking, spring is changing
One another, the sky turns pink
Names of cities are changing,
And there are no witnesses to the events,
And no one to cry, no one to remember.
And the shadows slowly leave us
Which we no longer call upon
The return of which would be terrible to us.
And, once waking up, we see that they forgot
We even have a secluded path to that house
And choking with shame and anger
We run there, but (as in a dream)
Everything is different there: people, things, walls,
And nobody knows us - we are strangers.
We didn’t get there ... Oh my god!
And so when the hottest comes:
We recognize that we could not contain
That past into the boundaries of our life,
And it’s almost alien to us,
Like our flatmate,
That those who died, we would not know
And those with whom God sent us separation,
Well done without us - and even
All goes to good…
A. Akhmatova
The last key is the cold key of oblivion.
He will sweeten the heat of the heart sweeter than anyone.
Pushkin
There are three eras in memories.
And the first - as if yesterday.
The soul under their blessed arch
And the body in their bliss shadows.
The laughter has not stopped yet, tears are streaming,
The ink stain is not erased from the table -
And like a seal on the heart, a kiss
The only, farewell, unforgettable ...
But this does not last long ...
Already not a vault over your head, but somewhere
In a remote suburb, a secluded house,
Where it's cold in winter and hot in summer
Where there is a spider and dust lies on everything,
Where fiery letters decay
Portraits are slowly changing,
Where people go to the grave
And having returned, they wash their hands with soap,
And shake the runaway tear
From tired eyelids - and sigh heavily ...
But the clock is ticking, spring is changing
One another, the sky turns pink
Names of cities are changing,
And there are no witnesses to the events,
And no one to cry, no one to remember.
And the shadows slowly leave us
Which we no longer call upon
The return of which would be terrible to us.
And, once waking up, we see that they forgot
We even have a secluded path to that house
And choking with shame and anger
We run there, but (as in a dream)
Everything is different there: people, things, walls,
And nobody knows us - we are strangers.
We didn’t get there ... Oh my god!
And so when the hottest comes:
We recognize that we could not contain
That past into the boundaries of our life,
And it’s almost alien to us,
Like our flatmate,
That those who died, we would not know
And those with whom God sent us separation,
Well done without us - and even
All goes to good…
A. Akhmatova
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Снежана Колесник
