Эти воспоминания записаны со слов моего дедушки Николая Титовича Цыганкова, ему в этом году исполнилось 90 лет. Он пережил Вторую Мировую Войну. Я, конечно, знала об этом. Не ожидала, что записать ее в деталях будет так сложно. Также я не ожидала, что дедушке так тяжело будет рассказывать эту историю. Слова звучат, как будто все это было вчера. И мне начинает казаться, что действительно вчера. Я благодарна всей душой деду за этот рассказ. Для меня это нечто большее, чем просто воспоминания.
«…я закончил школу и поступил в Педагогическое училище. Окончил в 40 году. После училища отправили в западную Белоруссию. Работал после этого зав. Учебной частью Теребитовского детского дома Пинской области. Потом решил пойти в армию. «Хочу быстрее отслужить, чтобы снова работать», так я думал. Даже прибавил себе 1,5 года (ему было 16 лет), чтобы взяли. Взяли в танковые войска. Отправили сначала в Псковскую область учиться, потом в ЛБТУ (Ленинградское бронетанковое училище). Весной нас отправили в учебный лагерь.
Вдруг собирают всех: началась война…
Всех забрали и привезли в Красное село. Ехали на танке. КВ-7 (Клементий Ворошилов). Потом на танке нас отправили в Челябинск. В танковый полк. Там изготавливали КВ-7. Там прослужил немного. Из Челябинска отправили в Москву. Снова на танках. Организовали подразделение танкистов, которые должны отправиться на фронт. Я попал в подразделение на ст. Горбачева под Москвой.
Утром проснулся. Смотрю – нас атакуют. Отправили в город Беляев. Там 3 области соединяются: Смоленская и еще две. Попали на фронт. Стреляли по немцам. Немцы по нам. Там еще был районный центр Сухиничи. Мы приехали. Нас заставили рыть ямы от танков.
Утром немцы начали нас атаковать на танках. Целое утро воевали. В танке нас было 5 человек. Нас подбили здорово. Я только помню, что я хотел выйти. Но, боже мой, я не могу даже ступить. Ранило. Потом начали мы как-то заводить. Не получилось. Бензином не получается, газом тоже. «Давайте, вываливайтесь! Будем стоять, вдруг у дороги кто-то подберет». Матильда подхватила, и повезли в госпиталь. Один был убит (механик-водитель). Помню, что хотел пить, очень хотел пить. Деревенские женщины несли воду в ведрах, котелках. А я пил, пил, пил…
Это был 42 год, 11 августа.
Если бы не она, пришли бы немцы и всех расстреляли. Рана 18 см, бедро. Живот обгорел. Еще в левой ноге нерв задет, стопа не работает. Привезли на танке в Тулу, в госпиталь. Я не помню, какой. Температура 42 градуса. Обещали на самолете быстро в больницу отправить. Но не отправили. В Туле сделали первую операцию. Врач итальянец был, загипсовали все тело и ногу. Не мог ничего, шевелиться не мог. В госпиталь приходили политруки. «Спаси, - говорит, - танкиста!» И я год пролежал в госпитале. Помню, что надо было массажировать после того, как сняли гипс.
Перевезли из Тулы в другой госпиталь. В Петропавловск, за Свердловском. Там продолжал лежать. Это Западный Казахстан. В Казахстане раны закрылись. Приехал в Свердловскую область, к двоюродной сестре. Их не бомбили. Я там 1-2 месяца был. И вдруг открывается рана. И вместо Челябинска меня снова привезли в Свердловск. Опять начали лечение. 43 год.
Домой, в Понизовье, я возвращаться не хотел, стремился в Ленинград. Говорили, что в Ленинград нельзя, город переполнен. Говорили, что я не годен, но одна женщина все-таки предложила переслать в Ленинград. Приехал по Ромкиному (брат) адресу. Устроился воспитателем в детский дом. Потом Ромка поехал в Понизовье и перевез маму в Ленинград. Здесь уже гражданская жизнь началась».
Но это совсем другая история. История любви и долгой жизни моего деда и бабушки, воспитанницы того самого детского дома, в который устроился работать дедушка. В 2011 году они отпраздновали 60 лет совместной жизни. Словами не выразить мою благодарность вам.
С глубокой нежностью, ваша внучка
2014 год
«…я закончил школу и поступил в Педагогическое училище. Окончил в 40 году. После училища отправили в западную Белоруссию. Работал после этого зав. Учебной частью Теребитовского детского дома Пинской области. Потом решил пойти в армию. «Хочу быстрее отслужить, чтобы снова работать», так я думал. Даже прибавил себе 1,5 года (ему было 16 лет), чтобы взяли. Взяли в танковые войска. Отправили сначала в Псковскую область учиться, потом в ЛБТУ (Ленинградское бронетанковое училище). Весной нас отправили в учебный лагерь.
Вдруг собирают всех: началась война…
Всех забрали и привезли в Красное село. Ехали на танке. КВ-7 (Клементий Ворошилов). Потом на танке нас отправили в Челябинск. В танковый полк. Там изготавливали КВ-7. Там прослужил немного. Из Челябинска отправили в Москву. Снова на танках. Организовали подразделение танкистов, которые должны отправиться на фронт. Я попал в подразделение на ст. Горбачева под Москвой.
Утром проснулся. Смотрю – нас атакуют. Отправили в город Беляев. Там 3 области соединяются: Смоленская и еще две. Попали на фронт. Стреляли по немцам. Немцы по нам. Там еще был районный центр Сухиничи. Мы приехали. Нас заставили рыть ямы от танков.
Утром немцы начали нас атаковать на танках. Целое утро воевали. В танке нас было 5 человек. Нас подбили здорово. Я только помню, что я хотел выйти. Но, боже мой, я не могу даже ступить. Ранило. Потом начали мы как-то заводить. Не получилось. Бензином не получается, газом тоже. «Давайте, вываливайтесь! Будем стоять, вдруг у дороги кто-то подберет». Матильда подхватила, и повезли в госпиталь. Один был убит (механик-водитель). Помню, что хотел пить, очень хотел пить. Деревенские женщины несли воду в ведрах, котелках. А я пил, пил, пил…
Это был 42 год, 11 августа.
Если бы не она, пришли бы немцы и всех расстреляли. Рана 18 см, бедро. Живот обгорел. Еще в левой ноге нерв задет, стопа не работает. Привезли на танке в Тулу, в госпиталь. Я не помню, какой. Температура 42 градуса. Обещали на самолете быстро в больницу отправить. Но не отправили. В Туле сделали первую операцию. Врач итальянец был, загипсовали все тело и ногу. Не мог ничего, шевелиться не мог. В госпиталь приходили политруки. «Спаси, - говорит, - танкиста!» И я год пролежал в госпитале. Помню, что надо было массажировать после того, как сняли гипс.
Перевезли из Тулы в другой госпиталь. В Петропавловск, за Свердловском. Там продолжал лежать. Это Западный Казахстан. В Казахстане раны закрылись. Приехал в Свердловскую область, к двоюродной сестре. Их не бомбили. Я там 1-2 месяца был. И вдруг открывается рана. И вместо Челябинска меня снова привезли в Свердловск. Опять начали лечение. 43 год.
Домой, в Понизовье, я возвращаться не хотел, стремился в Ленинград. Говорили, что в Ленинград нельзя, город переполнен. Говорили, что я не годен, но одна женщина все-таки предложила переслать в Ленинград. Приехал по Ромкиному (брат) адресу. Устроился воспитателем в детский дом. Потом Ромка поехал в Понизовье и перевез маму в Ленинград. Здесь уже гражданская жизнь началась».
Но это совсем другая история. История любви и долгой жизни моего деда и бабушки, воспитанницы того самого детского дома, в который устроился работать дедушка. В 2011 году они отпраздновали 60 лет совместной жизни. Словами не выразить мою благодарность вам.
С глубокой нежностью, ваша внучка
2014 год
These memories are recorded from the words of my grandfather Nikolai Titovich Tsygankov, he turned 90 this year. He survived the Second World War. Of course, I knew about it. I did not expect that writing it in detail would be so difficult. Also, I did not expect that it would be so hard for grandfather to tell this story. The words sound as if all this was yesterday. And it starts to seem to me that it’s really yesterday. I am grateful to my grandfather with all my heart for this story. For me, this is more than just memories.
“... I graduated from high school and entered the Pedagogical College. He graduated in the year 40. After school, they sent to western Belarus. Worked after this head. The educational part of the Terebitovsky orphanage in the Pinsk region. Then he decided to join the army. “I want to serve faster, to work again,” I thought. He even added himself 1.5 years (he was 16 years old) to take. Took in the tank troops. First sent to the Pskov region to study, then to the LBTU (Leningrad armored school). In the spring we were sent to a training camp.
Suddenly they gather everyone: the war began ...
All were taken and brought to the Red Village. We drove a tank. KV-7 (Clementy Voroshilov). Then we were sent to Chelyabinsk by tank. To the tank regiment. They made KV-7. He served there a little. From Chelyabinsk sent to Moscow. Again on the tanks. Organized a unit of tankers who should go to the front. I ended up in the unit at Art. Gorbachev near Moscow.
In the morning I woke up. I look - they are attacking us. Sent to the city of Belyaev. There 3 areas are connected: Smolenskaya and two more. We got to the front. They shot at the Germans. The Germans are for us. There was still the district center of Sukhinichi. We arrived. We were forced to dig pits from tanks.
In the morning, the Germans began to attack us in tanks. They fought the whole morning. There were 5 of us in the tank. They hit us great. I only remember that I wanted to go out. But, my God, I can’t even set foot. Wounded. Then we started to start somehow. Did not work out. Gasoline does not work, gas, too. “Come on, fall out! We’ll stand, suddenly someone will pick up the road. ” Matilda picked up, and drove to the hospital. One was killed (driver). I remember that I was thirsty, I was thirsty. Village women carried water in buckets, bowlers. And I drank, drank, drank ...
It was 42 years old, on August 11th.
If it weren’t for her, the Germans would have come and shot everyone. Wound 18 cm, hip. Belly burned. Even in the left leg, the nerve is affected, the foot does not work. They brought a tank to Tula, to the hospital. I don’t remember which one. Temperature is 42 degrees. They promised to quickly send him to the hospital by plane. But not sent. In Tula, the first operation was performed. The Italian doctor was gypsum-plated the whole body and leg. He could not, could not move. Political instructors came to the hospital. “Save,” he says, “to the tankman!” And I spent a year in the hospital. I remember that it was necessary to massage after the plaster was removed.
Moved from Tula to another hospital. To Petropavlovsk, beyond Sverdlovsk. He continued to lie there. This is Western Kazakhstan. In Kazakhstan, the wounds were closed. He arrived in the Sverdlovsk region, to his cousin. They were not bombed. I was there for 1-2 months. And suddenly a wound opens. And instead of Chelyabinsk I was again brought to Sverdlovsk. They started treatment again. 43 year old
I didn’t want to return home in Ponizovye, I was striving for Leningrad. They said that it is impossible to Leningrad, the city is crowded. They said that I was not fit, but one woman still offered to send to Leningrad. Arrived at Romkin (brother) address. I got a job as a teacher in an orphanage. Then Romka went to Ponizovye and moved his mother to Leningrad. Here, civilian life has already begun. ”
But this is a completely different story. The story of the love and long life of my grandfather and grandmother, the pupil of the same orphanage in which my grandfather got a job. In 2011, they celebrated 60 years of marriage. Words do not express my gratitude to you.
With deep tenderness, your granddaughter
year 2014
“... I graduated from high school and entered the Pedagogical College. He graduated in the year 40. After school, they sent to western Belarus. Worked after this head. The educational part of the Terebitovsky orphanage in the Pinsk region. Then he decided to join the army. “I want to serve faster, to work again,” I thought. He even added himself 1.5 years (he was 16 years old) to take. Took in the tank troops. First sent to the Pskov region to study, then to the LBTU (Leningrad armored school). In the spring we were sent to a training camp.
Suddenly they gather everyone: the war began ...
All were taken and brought to the Red Village. We drove a tank. KV-7 (Clementy Voroshilov). Then we were sent to Chelyabinsk by tank. To the tank regiment. They made KV-7. He served there a little. From Chelyabinsk sent to Moscow. Again on the tanks. Organized a unit of tankers who should go to the front. I ended up in the unit at Art. Gorbachev near Moscow.
In the morning I woke up. I look - they are attacking us. Sent to the city of Belyaev. There 3 areas are connected: Smolenskaya and two more. We got to the front. They shot at the Germans. The Germans are for us. There was still the district center of Sukhinichi. We arrived. We were forced to dig pits from tanks.
In the morning, the Germans began to attack us in tanks. They fought the whole morning. There were 5 of us in the tank. They hit us great. I only remember that I wanted to go out. But, my God, I can’t even set foot. Wounded. Then we started to start somehow. Did not work out. Gasoline does not work, gas, too. “Come on, fall out! We’ll stand, suddenly someone will pick up the road. ” Matilda picked up, and drove to the hospital. One was killed (driver). I remember that I was thirsty, I was thirsty. Village women carried water in buckets, bowlers. And I drank, drank, drank ...
It was 42 years old, on August 11th.
If it weren’t for her, the Germans would have come and shot everyone. Wound 18 cm, hip. Belly burned. Even in the left leg, the nerve is affected, the foot does not work. They brought a tank to Tula, to the hospital. I don’t remember which one. Temperature is 42 degrees. They promised to quickly send him to the hospital by plane. But not sent. In Tula, the first operation was performed. The Italian doctor was gypsum-plated the whole body and leg. He could not, could not move. Political instructors came to the hospital. “Save,” he says, “to the tankman!” And I spent a year in the hospital. I remember that it was necessary to massage after the plaster was removed.
Moved from Tula to another hospital. To Petropavlovsk, beyond Sverdlovsk. He continued to lie there. This is Western Kazakhstan. In Kazakhstan, the wounds were closed. He arrived in the Sverdlovsk region, to his cousin. They were not bombed. I was there for 1-2 months. And suddenly a wound opens. And instead of Chelyabinsk I was again brought to Sverdlovsk. They started treatment again. 43 year old
I didn’t want to return home in Ponizovye, I was striving for Leningrad. They said that it is impossible to Leningrad, the city is crowded. They said that I was not fit, but one woman still offered to send to Leningrad. Arrived at Romkin (brother) address. I got a job as a teacher in an orphanage. Then Romka went to Ponizovye and moved his mother to Leningrad. Here, civilian life has already begun. ”
But this is a completely different story. The story of the love and long life of my grandfather and grandmother, the pupil of the same orphanage in which my grandfather got a job. In 2011, they celebrated 60 years of marriage. Words do not express my gratitude to you.
With deep tenderness, your granddaughter
year 2014
У записи 41 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ольга Сорина
