для меня лично - это важная штука. Ободзинский и вообще вся песенная культура Союза 60-х.
в 60-х отцу от 20 до 30 (как раз его 60-е у меня сейчас заканчиваются): он служит в Питере, в Дзержинке, мичманом и, видимо, слушает, возможно (надо спросить, кстати), даже ходит на концерты Ободзинского, Магомаева, Герман. Огромный радостный мир.
и для меня здесь ничего не осталось. фотографий почти нет, воспоминаний тоже.
был целый мир и нет его.
остались осколки - вот, музыка, например.
как мы едем на дачу на белой волге, и он поет своим высоким баритоном те самые песни.
извините.
в 60-х отцу от 20 до 30 (как раз его 60-е у меня сейчас заканчиваются): он служит в Питере, в Дзержинке, мичманом и, видимо, слушает, возможно (надо спросить, кстати), даже ходит на концерты Ободзинского, Магомаева, Герман. Огромный радостный мир.
и для меня здесь ничего не осталось. фотографий почти нет, воспоминаний тоже.
был целый мир и нет его.
остались осколки - вот, музыка, например.
как мы едем на дачу на белой волге, и он поет своим высоким баритоном те самые песни.
извините.
for me personally - this is an important thing. Obodzinsky and generally the entire song culture of the Union of the 60s.
in the 60s, father from 20 to 30 (it’s just that my 60th is about to end now): he serves in St. Petersburg, in Dzerzhinka, as a midshipman and, apparently, listens, perhaps (I must ask, by the way), even goes to Obodzinsky’s concerts , Magomaev, German. A huge joyful world.
and for me there is nothing left. there are almost no photos, memories too.
there was a whole world and not him.
fragments remained - here, music, for example.
as we drive to the cottage on the White Volga, and he sings the very songs with his high baritone.
excuse me.
in the 60s, father from 20 to 30 (it’s just that my 60th is about to end now): he serves in St. Petersburg, in Dzerzhinka, as a midshipman and, apparently, listens, perhaps (I must ask, by the way), even goes to Obodzinsky’s concerts , Magomaev, German. A huge joyful world.
and for me there is nothing left. there are almost no photos, memories too.
there was a whole world and not him.
fragments remained - here, music, for example.
as we drive to the cottage on the White Volga, and he sings the very songs with his high baritone.
excuse me.
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вячеслав Дробков
