Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тлeнья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью бoжию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приeмли равнодушно
И не оспаривай глупца.
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тлeнья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью бoжию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приeмли равнодушно
И не оспаривай глупца.
I built a monument to myself miraculous,
A folk path will not overgrow to him,
He ascended above the head of the rebellious
Pillar of Alexandria.
No, all I will not die - the soul in the treasured lyre
My dust will survive and the corruption will run away -
And I will be glorious, as long as in the sublunary world
At least one piite will be alive.
Hearing about me will pass through the whole of Great Russia,
And every tongue in her will call me
And the proud grandson of the Slavs, and Finn, and now wild
Tungus, and a friend of the Kalmyk steppes.
And for a long time I will be so kind to the people,
What kind feelings I aroused lyre
That in my cruel age I glorified freedom
And he called mercy to the fallen.
Divine command, O muse, be obedient
Resentment not fearing, not demanding a crown;
Indifference and slander were received indifferently
And do not dispute the fool.
A folk path will not overgrow to him,
He ascended above the head of the rebellious
Pillar of Alexandria.
No, all I will not die - the soul in the treasured lyre
My dust will survive and the corruption will run away -
And I will be glorious, as long as in the sublunary world
At least one piite will be alive.
Hearing about me will pass through the whole of Great Russia,
And every tongue in her will call me
And the proud grandson of the Slavs, and Finn, and now wild
Tungus, and a friend of the Kalmyk steppes.
And for a long time I will be so kind to the people,
What kind feelings I aroused lyre
That in my cruel age I glorified freedom
And he called mercy to the fallen.
Divine command, O muse, be obedient
Resentment not fearing, not demanding a crown;
Indifference and slander were received indifferently
And do not dispute the fool.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Василий Альховский
