Эстетика была мне ближе, чем атлетика, она и определила единственное мое желание: оставаться восторженным странником. Стульям и столам я предпочитала землю, деревья и пещеры – я чувствовала, что именно в этих местах могу прижаться к щеке Господа. Реки всегда просили навещать их после наступления темноты, в поля обязательно нужно было приходить, чтобы им было кому шелестеть свои рассказы. Лесной костер должен был разводиться только в темноте, а сказки должны были рассказываться только вдалеке от ушей взрослых.
Мне очень повезло: я выросла среди Природы. Вспышки молний поведали мне о внезапности смерти и мимолетности жизни. Мышиные выводки подсказывали, что новая жизнь смягчает утрату. Выкапывая из глины окаменелые трилобиты, так называемые "индейские бусы", я поняла, что люди живут здесь уже очень давно. Я училась священному искусству украшения себя: на мою голову опускались бабочки-данаиды, светляки служили вечерними драгоценностями, а изумрудно-зеленых лягушек я носила вместо браслетов.
Волчица-мать убила своего смертельно раненого детеныша, и это научило меня жестокому состраданию и неизбежности прихода смерти к умирающему. Пушистые гусеницы срывались с ветвей и возвращались наверх, преподавая мне уроки целеустремленности. Их щекочущие прикосновения к руке убеждали, что кожа тоже полна жизни. Умение забираться на самые верхушки деревьев позволило получить первые представления о тех переживаниях, которые впоследствии принесет секс.
Кларисса Пинкола Эстес. "Бегущая с волками"
Мне очень повезло: я выросла среди Природы. Вспышки молний поведали мне о внезапности смерти и мимолетности жизни. Мышиные выводки подсказывали, что новая жизнь смягчает утрату. Выкапывая из глины окаменелые трилобиты, так называемые "индейские бусы", я поняла, что люди живут здесь уже очень давно. Я училась священному искусству украшения себя: на мою голову опускались бабочки-данаиды, светляки служили вечерними драгоценностями, а изумрудно-зеленых лягушек я носила вместо браслетов.
Волчица-мать убила своего смертельно раненого детеныша, и это научило меня жестокому состраданию и неизбежности прихода смерти к умирающему. Пушистые гусеницы срывались с ветвей и возвращались наверх, преподавая мне уроки целеустремленности. Их щекочущие прикосновения к руке убеждали, что кожа тоже полна жизни. Умение забираться на самые верхушки деревьев позволило получить первые представления о тех переживаниях, которые впоследствии принесет секс.
Кларисса Пинкола Эстес. "Бегущая с волками"
Aesthetics was closer to me than athletics, and it determined my only desire: to remain an enthusiastic wanderer. I preferred the ground, trees and caves to chairs and tables - I felt that it was in these places that I could cling to the Lord's cheek. Rivers have always asked to visit them after dark, they must have come to the fields so that they have someone to rustle their stories. The forest bonfire was supposed to be raised only in the dark, and fairy tales were to be told only far from the ears of adults.
I was very lucky: I grew up among Nature. Lightning flashes told me about the suddenness of death and the fleetingness of life. Mouse broods suggested that new life softens the loss. Digging up fossilized trilobites from clay, the so-called "Native American beads," I realized that people have been living here for a very long time. I studied the sacred art of decorating myself: Danaid butterflies fell on my head, fireflies served as evening jewels, and I wore emerald green frogs instead of bracelets.
The wolf-mother killed her mortally wounded cub, and this taught me the cruel compassion and inevitability of death coming to a dying man. Fluffy caterpillars tore off the branches and returned upstairs, teaching me purposefulness lessons. Their tickling hand touches convinced that the skin was also full of life. The ability to climb to the very tops of trees made it possible to get the first ideas about the experiences that sex will subsequently bring.
Clarissa Pinkola Estes. "Running with the Wolves"
I was very lucky: I grew up among Nature. Lightning flashes told me about the suddenness of death and the fleetingness of life. Mouse broods suggested that new life softens the loss. Digging up fossilized trilobites from clay, the so-called "Native American beads," I realized that people have been living here for a very long time. I studied the sacred art of decorating myself: Danaid butterflies fell on my head, fireflies served as evening jewels, and I wore emerald green frogs instead of bracelets.
The wolf-mother killed her mortally wounded cub, and this taught me the cruel compassion and inevitability of death coming to a dying man. Fluffy caterpillars tore off the branches and returned upstairs, teaching me purposefulness lessons. Their tickling hand touches convinced that the skin was also full of life. The ability to climb to the very tops of trees made it possible to get the first ideas about the experiences that sex will subsequently bring.
Clarissa Pinkola Estes. "Running with the Wolves"
У записи 4 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Маша Борцова
