А потом я пришел домой, упал на диван и уснул. Чтобы видеть сны. Такие яркие и цветные, какие бывают только с ужасного субботнего похмелья. Видел, как Ленинград превращается в Санкт-Петербург, как чурки красят черной краской ржавые заборчики вокруг газонов, как пилят на металлолом трамваи ктм-5, и Гражданка превращается из забытой богом окраины в престижный район с хорошей транспортной доступностью. Потерялся где-то между "Академической" и "Алтуфьево", получил стулом по голове от гопника в шаверме на углу, читал Хельгасона и Керуака не открывая глаз. Уехал далеко на юго-запад города, чтобы одним воскресным утром обнять бетонную горку-слоника, каким-то чудом сохранившуюся с советских времен в незнакомом дворе на улице Партизана Германа, и проснуться. Проснуться. Проснуться и выйти из такси совсем в другом месте, на Лесном проспекте, возле железнодорожного моста. Там, за дорогой, еще сохранились неразобранные цеха Петербургского Трамвайного Завода. А я стою под этим мостом на тротуаре, и мне хочется взобраться вверх по насыпи, поймать автостопом электричку до Сортавалы и там, в трех километрах от вокзала, зарыться носом в теплый финно-угорский снег. Уснуть наконец по-настоящему, крепко и спокойно, как человек из Толунда, в нескончаемой торфяной безмятежности... Но вот спустя пять минут я уже бреду по улице Александра Матросова и и плюю в припаркованные у обочины автомобили. А фонари горят оранжевым, и снег все сыплет из дырявого мешка ленинградского неба. Там, наверху, десятилетия не имеют значения. Никакого. А я здесь, на тротуаре, постарел и все проспал. Закуриваю, смотрю на экран телефона, и иду дальше.
And then I came home, fell on the sofa and fell asleep. To see dreams. So bright and colorful, which are only with a terrible Saturday hangover. I saw Leningrad turning into St. Petersburg, how lumps painted black rusty fences around lawns, how they saw the KTM-5 trams on scrap metal, and Grazhdanka turned from the outskirts forgotten by God into a prestigious area with good transport accessibility. Lost somewhere between the “Academic” and “Altufevo”, got a chair on the head from a gopnik in a shaver on the corner, read Helgason and Kerouac without opening their eyes. He went far to the south-west of the city to embrace a concrete elephant slide one Sunday morning, miraculously preserved from Soviet times in an unfamiliar courtyard on Partizan German Street, and wake up. Wake up. Wake up and get out of a taxi in a completely different place, on Forest Avenue, near the railway bridge. There, behind the road, the unassembled shops of the St. Petersburg Tram Plant still remain. And I stand under this bridge on the sidewalk, and I want to climb up the embankment, hitch a train to Sortavala, and there, three kilometers from the station, bury my nose in the warm Finno-Ugric snow. Finally, truly, soundly and calmly fall asleep, like a man from Tolund, in endless peat serenity ... But five minutes later I was already wandering along Alexander Matrosov Street and spitting in cars parked at the curb. And the lanterns burn in orange, and the snow pours all from a holey bag of the Leningrad sky. Over there, decades do not matter. Nothing. And here I am, on the sidewalk, aged and overslept. I light it, look at the phone screen, and move on.
У записи 12 лайков,
0 репостов,
113 просмотров.
0 репостов,
113 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Леха Андреев
