Подумалось тут мне о различии психологического облика советской и американской детской литературы примерно того же времени. Вот, например, Маршак. Помните стихотворение про Петю, который панически боялся темноты и хотел спать при свете? А мама ему: «Нет!» - и выключила свет, потом бедный Петя всю ночь, конечно же, не спал, потому что ему мерещилась всякая жуть, а наутро ещё, «услышал Пятя, как над ним смеются дети».
Ну, концовка, естественно, очевидна, Петя исправился и больше никогда ничего не боялся.
Мои дети стихотворение про Петю вообще воспринимают как хоррор, особенно Дуся, она залезает под одеяло. Марфу удивляет поведение мамы и детей, которые смеются над бедным Петей.
А теперь обратимся к американской писательнице Уайз Браун и ее совсем незамысловатому, я бы сказала, литературно примитивному произведению «Как зайчонок убегал».
— Убегу я от тебя, — сказал зайчонок.
— А я, — сказала мама, — за тобой побегу. Ты же мой зайчонок.
— Тогда, — сказал зайчонок, — я стану форелью в ручье и уплыву от тебя.
— А я, — сказала мама, — стану рыболовом и тебя поймаю.
И так далее в этом же ключе.
По законом жанра советской литературы после фразы «Убегу от тебя» должен был закрутиться какой-нибудь сложный сюжет со строгой и справедливой матерью, сыном-балбесом, осуждающими дошкольниками во дворе и назидательным концом, где сын-балбес раскаивается и исправляется.
А что мы видим? Мать, понимая, что маленький сын, проверяет границы ее любви, идёт за ним, показывая и доказывая ему, что он живет в безопасном мире ее понимания и безграничной любви.
В первой половине XX века Уайз Браун предсказала появление Теории привязанности Гордона Ньюфелда, которая появилась только 1990х гг., и которой так активно пользуются современные психологи.
Нет, мне очень нравятся другие произведения того самого Маршака, ещё больше я люблю Чуковского, Успенского и др. детских советских писателей.
Но, очевидно, в советском союзе не мог родиться текст про зайчонка, а теперь хороший детский писатель, каким несомненно был Маршак, не выдаст текста про Петю, так как взрослые доросли до понимания подобной детской литературы.
Что меня определённо радует.
Ну, концовка, естественно, очевидна, Петя исправился и больше никогда ничего не боялся.
Мои дети стихотворение про Петю вообще воспринимают как хоррор, особенно Дуся, она залезает под одеяло. Марфу удивляет поведение мамы и детей, которые смеются над бедным Петей.
А теперь обратимся к американской писательнице Уайз Браун и ее совсем незамысловатому, я бы сказала, литературно примитивному произведению «Как зайчонок убегал».
— Убегу я от тебя, — сказал зайчонок.
— А я, — сказала мама, — за тобой побегу. Ты же мой зайчонок.
— Тогда, — сказал зайчонок, — я стану форелью в ручье и уплыву от тебя.
— А я, — сказала мама, — стану рыболовом и тебя поймаю.
И так далее в этом же ключе.
По законом жанра советской литературы после фразы «Убегу от тебя» должен был закрутиться какой-нибудь сложный сюжет со строгой и справедливой матерью, сыном-балбесом, осуждающими дошкольниками во дворе и назидательным концом, где сын-балбес раскаивается и исправляется.
А что мы видим? Мать, понимая, что маленький сын, проверяет границы ее любви, идёт за ним, показывая и доказывая ему, что он живет в безопасном мире ее понимания и безграничной любви.
В первой половине XX века Уайз Браун предсказала появление Теории привязанности Гордона Ньюфелда, которая появилась только 1990х гг., и которой так активно пользуются современные психологи.
Нет, мне очень нравятся другие произведения того самого Маршака, ещё больше я люблю Чуковского, Успенского и др. детских советских писателей.
Но, очевидно, в советском союзе не мог родиться текст про зайчонка, а теперь хороший детский писатель, каким несомненно был Маршак, не выдаст текста про Петю, так как взрослые доросли до понимания подобной детской литературы.
Что меня определённо радует.
Here I thought about the difference in the psychological appearance of Soviet and American children's literature from about the same time. Here, for example, Marshak. Remember the poem about Petya, who was panicky afraid of the dark and wanted to sleep in the light? And mother told him: “No!” - and turned off the light, then poor Petya didn’t sleep all night, of course, because he saw every kind of horror, and the next morning, "Fifty heard how the children were laughing at him."
Well, the ending, of course, is obvious, Petya corrected himself and was never afraid of anything else.
My children generally perceive the poem about Petya as a horror, especially Dusya, she crawls under the covers. Marf is surprised by the behavior of her mother and children who laugh at poor Petya.
And now we turn to the American writer Wise Brown and her completely uncomplicated, I would say, literary primitive work “How the Bunny Escaped”.
“I'll run away from you,” said the hare.
“And I,” said my mother, “I'll run after you.” You are my bunny.
“Then,” said the little hare, “I will become a trout in a stream and sail away from you.”
“And I,” said my mother, “I will become a fisherman and I will catch you.”
And so on in the same vein.
According to the law of the Soviet literature genre, after the phrase “I’ll run away from you” some complicated plot with a strict and fair mother, a dunce son, condemning preschoolers in the yard and an edifying end where the dunce son repents and corrects himself, should have started spinning.
What do we see? Mother, realizing that the little son, checks the boundaries of her love, follows him, showing and proving to him that he lives in a safe world of her understanding and boundless love.
In the first half of the 20th century, Wise Brown predicted the emergence of Gordon Newfeld’s Theory of Attachment, which appeared only in the 1990s, and which is so actively used by modern psychologists.
No, I really like other works of that same Marshak, I love Chukovsky, Uspensky and other Soviet children’s writers even more.
But, obviously, a text about a hare could not be born in the Soviet Union, and now a good children's writer, like Marshak undoubtedly, will not give out a text about Petya, as adults have grown to understand such children's literature.
Which definitely pleases me.
Well, the ending, of course, is obvious, Petya corrected himself and was never afraid of anything else.
My children generally perceive the poem about Petya as a horror, especially Dusya, she crawls under the covers. Marf is surprised by the behavior of her mother and children who laugh at poor Petya.
And now we turn to the American writer Wise Brown and her completely uncomplicated, I would say, literary primitive work “How the Bunny Escaped”.
“I'll run away from you,” said the hare.
“And I,” said my mother, “I'll run after you.” You are my bunny.
“Then,” said the little hare, “I will become a trout in a stream and sail away from you.”
“And I,” said my mother, “I will become a fisherman and I will catch you.”
And so on in the same vein.
According to the law of the Soviet literature genre, after the phrase “I’ll run away from you” some complicated plot with a strict and fair mother, a dunce son, condemning preschoolers in the yard and an edifying end where the dunce son repents and corrects himself, should have started spinning.
What do we see? Mother, realizing that the little son, checks the boundaries of her love, follows him, showing and proving to him that he lives in a safe world of her understanding and boundless love.
In the first half of the 20th century, Wise Brown predicted the emergence of Gordon Newfeld’s Theory of Attachment, which appeared only in the 1990s, and which is so actively used by modern psychologists.
No, I really like other works of that same Marshak, I love Chukovsky, Uspensky and other Soviet children’s writers even more.
But, obviously, a text about a hare could not be born in the Soviet Union, and now a good children's writer, like Marshak undoubtedly, will not give out a text about Petya, as adults have grown to understand such children's literature.
Which definitely pleases me.
У записи 14 лайков,
0 репостов,
236 просмотров.
0 репостов,
236 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарья Серёжникова
