Апрельское солнце крошечными искорками играло в замершей в воздухе пыли. Она особенно хорошо была заметна на фоне плотных чёрных занавесок. Однако это создавало не ощущение беспорядка, а, скорее, атмосферу уюта в маленькой комнате.
Алина крутилась перед зеркалом и пыталась дотянуться до застёжки платья на спине. Несколько раз ей этого не удалось и она на какое-то время замерла, уставившись на телефон на прикроватной тумбочке. Телефон молчал.
С третьей попытки ей удалось зацепиться ногтями за замок и с весёлым «вжух!» застегнуть платье. Она просеменила ко входной двери, по пути схватив сумочку со спинки стула, и неловкими очаровательными движениями натянула балетки.
Три поворота замка, глубокий вздох, пристальный взгляд на телефон. Алина посмотрела в глазок, повернула замок в четвёртый раз, открыла дверь и выпорхнула за порог. Из-за двери послышался звон ключей. Снова четыре поворота замка и лёгкие удаляющиеся шаги.
Секунда, две, три. Телефон зазвонил так громко, что можно было вообразить себе, как от этого звона завибрировала пыль в воздухе у окна. Тишина после первого звонка была особенно громкой. Второй звонок. Третий.
В коридоре послышались семенящие шаги. Четыре поворота ключа в замке. Проскользнуть обратно в квартиру, закрыть за собой дверь. Четвёртый звонок, пятый. Алина бросилась к телефону через комнату, но зацепилась носком за край ковра и с глухим стуком растянулась перед кроватью на полу.
Телефон замолчал. Алина медленно перевернулась на спину, приподнялась на локтях, села, облокотившись спиной о край кровати. Сначала она молча смотрела перед собой, а затем её плечи стали трястись от беззвучных рыданий.
На лице её сначала были недоумение и нерешительность, а затем оно исказилось, превратившись в страшную гримасу. Алина заплакала. Заплакала так, как девушки умеют плакать только когда их никто не видит. Несмотря на всю её миловидность, в этот момент любой испугался бы её вида.
Плач завершился несколькими негромкими стонами. Вялыми движениями балетки были сняты с ног и запущены в стену. Алина по-старчески залезла на кровать и, сминая платье, свернулась калачиком. Её плечи ещё несколько раз вздрогнули, а затем замерли.
Солнце всё так же приветливо рисовало прямоугольник на ковре и диване, а пыль тихонько спускалась к полу. На дерево за окном уселись воробьи и своим чириканьем напомнили о том, что сейчас самый разгар весны.
Но Алина их не слышала. Её дыхание стало ровным и глубоким, волосы раскидались по покрывалу и раскрасневшимся щекам, а колени сами по себе подтянулись плотнее к груди.
Алина крутилась перед зеркалом и пыталась дотянуться до застёжки платья на спине. Несколько раз ей этого не удалось и она на какое-то время замерла, уставившись на телефон на прикроватной тумбочке. Телефон молчал.
С третьей попытки ей удалось зацепиться ногтями за замок и с весёлым «вжух!» застегнуть платье. Она просеменила ко входной двери, по пути схватив сумочку со спинки стула, и неловкими очаровательными движениями натянула балетки.
Три поворота замка, глубокий вздох, пристальный взгляд на телефон. Алина посмотрела в глазок, повернула замок в четвёртый раз, открыла дверь и выпорхнула за порог. Из-за двери послышался звон ключей. Снова четыре поворота замка и лёгкие удаляющиеся шаги.
Секунда, две, три. Телефон зазвонил так громко, что можно было вообразить себе, как от этого звона завибрировала пыль в воздухе у окна. Тишина после первого звонка была особенно громкой. Второй звонок. Третий.
В коридоре послышались семенящие шаги. Четыре поворота ключа в замке. Проскользнуть обратно в квартиру, закрыть за собой дверь. Четвёртый звонок, пятый. Алина бросилась к телефону через комнату, но зацепилась носком за край ковра и с глухим стуком растянулась перед кроватью на полу.
Телефон замолчал. Алина медленно перевернулась на спину, приподнялась на локтях, села, облокотившись спиной о край кровати. Сначала она молча смотрела перед собой, а затем её плечи стали трястись от беззвучных рыданий.
На лице её сначала были недоумение и нерешительность, а затем оно исказилось, превратившись в страшную гримасу. Алина заплакала. Заплакала так, как девушки умеют плакать только когда их никто не видит. Несмотря на всю её миловидность, в этот момент любой испугался бы её вида.
Плач завершился несколькими негромкими стонами. Вялыми движениями балетки были сняты с ног и запущены в стену. Алина по-старчески залезла на кровать и, сминая платье, свернулась калачиком. Её плечи ещё несколько раз вздрогнули, а затем замерли.
Солнце всё так же приветливо рисовало прямоугольник на ковре и диване, а пыль тихонько спускалась к полу. На дерево за окном уселись воробьи и своим чириканьем напомнили о том, что сейчас самый разгар весны.
Но Алина их не слышала. Её дыхание стало ровным и глубоким, волосы раскидались по покрывалу и раскрасневшимся щекам, а колени сами по себе подтянулись плотнее к груди.
The April sun played with tiny sparks in the dust frozen in the air. It was especially noticeable against the background of dense black curtains. However, this did not create a sense of disorder, but rather an atmosphere of comfort in a small room.
Alina spun in front of the mirror and tried to reach for the fastener of the dress on her back. Several times she did not succeed and she froze for a while, staring at the phone on the bedside table. The phone was silent.
On the third attempt, she managed to cling to the castle with her nails and with a cheerful “swoop!” to button the dress. She numbed to the front door, grabbing her purse from the back of the chair along the way, and pulled on ballet shoes with awkward charming movements.
Three turns of the lock, a deep breath, a fixed look at the phone. Alina looked through the peephole, turned the lock for the fourth time, opened the door and fluttered out of the doorway. From behind the door there was the sound of keys. Again four turns of the castle and easy receding steps.
Second, two, three. The phone rang so loudly that one could imagine how the dust in the air at the window vibrated from that ringing. The silence after the first call was especially loud. The second bell. Third.
In the corridor, he heard mincing steps. Four turns of a key in the lock. Slip back into the apartment, close the door behind you. The fourth call, the fifth. Alina rushed to the phone across the room, but she clutched her toe to the edge of the carpet and stretched out in front of the bed on the floor with a thud.
The phone is silent. Alina slowly rolled over on her back, raised herself on her elbows, sat down, leaning her back against the edge of the bed. At first she looked silently in front of her, and then her shoulders began to shake with soundless sobs.
Her face was at first bewildered and indecisive, and then it was distorted, turning into a terrible grimace. Alina burst into tears. She cried like girls can only cry when no one sees them. Despite all her good looks, at that moment anyone would be scared of her appearance.
The cry ended with a few soft moans. Sluggish movements ballet shoes were lifted from their feet and launched into the wall. Alina old-fashionedly climbed onto the bed and, crushing her dress, curled up. Her shoulders flinched a few more times, and then froze.
The sun was still kindly drawing a rectangle on the carpet and sofa, and the dust was quietly descending to the floor. Sparrows perched on a tree outside the window and, with their tweets, reminded that now is the height of spring.
But Alina did not hear them. Her breathing became even and deep, her hair spread out over the bedspread and reddened cheeks, and her knees themselves tightened closer to her chest.
Alina spun in front of the mirror and tried to reach for the fastener of the dress on her back. Several times she did not succeed and she froze for a while, staring at the phone on the bedside table. The phone was silent.
On the third attempt, she managed to cling to the castle with her nails and with a cheerful “swoop!” to button the dress. She numbed to the front door, grabbing her purse from the back of the chair along the way, and pulled on ballet shoes with awkward charming movements.
Three turns of the lock, a deep breath, a fixed look at the phone. Alina looked through the peephole, turned the lock for the fourth time, opened the door and fluttered out of the doorway. From behind the door there was the sound of keys. Again four turns of the castle and easy receding steps.
Second, two, three. The phone rang so loudly that one could imagine how the dust in the air at the window vibrated from that ringing. The silence after the first call was especially loud. The second bell. Third.
In the corridor, he heard mincing steps. Four turns of a key in the lock. Slip back into the apartment, close the door behind you. The fourth call, the fifth. Alina rushed to the phone across the room, but she clutched her toe to the edge of the carpet and stretched out in front of the bed on the floor with a thud.
The phone is silent. Alina slowly rolled over on her back, raised herself on her elbows, sat down, leaning her back against the edge of the bed. At first she looked silently in front of her, and then her shoulders began to shake with soundless sobs.
Her face was at first bewildered and indecisive, and then it was distorted, turning into a terrible grimace. Alina burst into tears. She cried like girls can only cry when no one sees them. Despite all her good looks, at that moment anyone would be scared of her appearance.
The cry ended with a few soft moans. Sluggish movements ballet shoes were lifted from their feet and launched into the wall. Alina old-fashionedly climbed onto the bed and, crushing her dress, curled up. Her shoulders flinched a few more times, and then froze.
The sun was still kindly drawing a rectangle on the carpet and sofa, and the dust was quietly descending to the floor. Sparrows perched on a tree outside the window and, with their tweets, reminded that now is the height of spring.
But Alina did not hear them. Her breathing became even and deep, her hair spread out over the bedspread and reddened cheeks, and her knees themselves tightened closer to her chest.
У записи 9 лайков,
0 репостов,
476 просмотров.
0 репостов,
476 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Егор Камелев
